«Комбат Победы» служил в МВД
Ровно 75 лет назад, 30 апреля 1945 года первым в Рейхстаг ворвался стрелковый батальон капитана Степана Неустроева, и над поверженным Берлином взвился красный победный флаг.
Рассказывает военный историк, полковник в отставке Николай Сысоев, член Союза писателей России.
Этот факт известен всем. Но мало кто знает, что «комбат Победы» после войны более десяти лет отдал службе в органах и войсках МВД СССР, дослужился до подполковника…
Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось держать в руках подлинное личное дело легендарного комбата, хранившееся в одном из закрытых архивов. Из него стали известны все подробности того, где служил и какие должности занимал в послевоенные годы бывший фронтовик.
Сам же Степан Андреевич Неустроев о том непростом для него периоде жизни в своих воспоминаниях по разным причинам написал очень коротко – «служил в войсках (внутренних. – Н.С.) до июня 1962 года». А в разномастных публикациях о комбате, гуляющих в интернет-пространстве, одни авторские версии: «после войны продолжал службу в органах МВД на Урале», «охранял атомный завод», и даже такое – «в мирное время служил в Магадане»!? А как же было на самом деле?
«…Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нём и в течение суток удерживал его.., умелым маневром с небольшой группой бойцов… заставил немцев уйти в подвалы. Под руководством капитана Неустроева был водружён над Рейхстагом красный флаг…», – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза от 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – 8 мая 1946-го. Причина задержки весьма прозаическая – сначала высокого звания удостоили его непосредственных командиров…
Невероятно, но в конце войны «батяне»-комбату шёл всего лишь двадцать третий год. Однако выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват, и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок. И не только телом, но и духом. Правда, имел слишком ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.
…В июне 1941-го девятнадцатилетнего Степана, токаря треста «Березовзолото», вызвали в военкомат и направили в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И сходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперёд почти в сплошном дыму разрывов. Резко пахло пороховой гарью. Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял…».
Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит».
В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет запечатлен на Знамени Победы. В её составе дошёл до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одну меньше чем наград…
30 апреля 1945-го солдаты батальона капитана Неустроева, ворвавшиеся в Рейхстаг, водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. После этого Неустроев, получивший звание майора и медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ).
Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной Площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг, ставший Знаменем Победы, в Москву. На красном полотнище со звездой, серпом и молотом дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолёте Степан Неустроев и ещё четыре участника штурма Рейхстага.
Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчёта со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений так и не научившиеся красиво печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже капитан мысль, мелькнувшую тогда в его голове.
В середине 1946-го майор Неустроев, по-прежнему комбат, собрался поступать в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений. Тогда Степан в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.
После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря основательно подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идёт, и паёк, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев, скрепя сердце (очень уж не хотелось лицезреть опять «этих фрицев») соглашается и считает это продолжением борьбы с фашизмом.
В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей и мест службы: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск) и начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).
Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, Неустроев вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.
К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упразднили. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. Работать в «зонах», где сидят свои, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там, за «колючкой», были хоть и пленные, но всё ж таки враги, а здесь – как-никак наши…
А вот и правда о «службе в Магадане», откуда Неустроев, якобы «не сумевший вписаться в систему охранно-карательных органов», был откомандирован по собственному заявлению. На самом деле это было лишь длительной командировкой в Берлаг – Береговой лагерь, подчиненный «Дальстрою». Особый лагерь № 5, таково его наименование, создали в феврале 1948-го на Колыме, а управление разместили в бухте Нагаево. Отсюда и наименование – Береговой. Предназначение – содержание особо опасных военных и государственных преступников, осуждённых за реальный шпионаж, терроризм, организацию и проведение диверсий, и так далее.
Осенью 1948-го из лагерей Урала в Берлаг было решено отправить ярых украинских националистов-бандеровцев. В состав группы сопровождения этапа включили и майора Неустроева в качестве старшего оперуполномоченного. Командировка растянулась на четыре месяца…
1953 год… Смерть Сталина… Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – пересмотры дел осуждённых и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.
Он вновь без работы, а до пенсии ещё далеко. На сей раз, плюнув на всё, уехал в Свердловск, пошёл на местный машиностроительный завод Минхипрома и устроился простым слесарем. Подавляющее большинство напарников, такие же, как и он, фронтовики. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м их цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и ещё несколько передовиков премировали бесплатными путёвками в санаторий, в Ялту. На обратном пути остановился в Москве. Навестил старых фронтовых друзей, с которыми не виделся почти двенадцать лет. И тут судьба сделала ещё один крутой вираж.
Кто-то из друзей-фронтовиков позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса (в состав которого входила 150-я дивизия) С.Н. Перевёрткину и сообщил, что у них гостит однополчанин Неустроев, тот самый, что брал Рейхстаг. Перевёрткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему Героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил вернуться на военную службу, но правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».
Части внутренних войск, в которых продолжил военную карьеру Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Служба чрезвычайно ответственная и, чего греха таить, довольно опасная для жизни и здоровья. Случись какая-либо нештатная ситуация, не приведи Господи, многим бы не поздоровилось. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от воинов дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим всё сказано…
В 1959-м Неустроев получает звание подполковника и назначается заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом городке, под кодовым наименованием – «Свердловск-45».
В марте 1962-го Степан Андреевич в третий раз снимает погоны, – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды. Неустроев садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду, пусть шершавую и горькую, о том, как брали Берлин. Степан Андреевич перебирается на жительство в Краснодар. И здесь же в местном книжном издательстве в 1974-м выходит небольшим тиражом его книжка «Путь к Рейхстагу». В ней – всё так, как было, как сама жизнь комбата Неустроева, прожитая, честно, сложно, полная чёрных и светлых дней, лихих испытаний, добытых дорогой ценой побед, горьких разочарований и безвозвратных потерь.
Однажды Неустроев выступал перед студентами Кубанского госуниверситета. Уже с огромным успехом на экранах прошла киноэпопея Юрия Озерова «Освобождение», где роль легендарного комбата сыграл повзрослевший романтический «ихтиандр» из «Человека-амфибии» Владимир Коренев. Один их дотошных студентов спросил тогда Неустроева о том, насколько достоверно в фильме показано взятие Берлина. Степан Андреевич ответил, что фильм-то снят с документальной точностью, но есть в нём единственный ляп, и с улыбкой добавил: «Меня в фильме играет рослый красавец-актер. А я, сами видите, какой...».
В 1995-м, к 50-летию Великой Победы, ему, как участнику войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник запаса». А в феврале 1998-го Степана Андреевича пригласили в Севастополь моряки-черноморцы на празднование 23 февраля. Ветераны неофициально тогда отмечали 80-летие несуществующей уже Советской Армии и Военно-Морского флота. Хоть и болел, хоть и плохо себя чувствовал, но не таков фронтовик Неустроев, чтобы отсиживаться в такой праздник дома.
Однако поездка оказалась роковой. 26 февраля 1998 года сердце Героя не выдержало, и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили почётного ветерана на городском кладбище «Кальфа», на окраине Севастополя.
И по сей день на могилу этого легендарного человека приходят благодарные потомки с алыми гвоздиками. Кто-то молча постоит и задумается. А кто-то украдкой смахнёт набежавшую слезу. Вечная Вам память, товарищ комбат! Комбат Победы!
Рассказывает военный историк, полковник в отставке Николай Сысоев, член Союза писателей России.
Этот факт известен всем. Но мало кто знает, что «комбат Победы» после войны более десяти лет отдал службе в органах и войсках МВД СССР, дослужился до подполковника…
Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось держать в руках подлинное личное дело легендарного комбата, хранившееся в одном из закрытых архивов. Из него стали известны все подробности того, где служил и какие должности занимал в послевоенные годы бывший фронтовик.
Сам же Степан Андреевич Неустроев о том непростом для него периоде жизни в своих воспоминаниях по разным причинам написал очень коротко – «служил в войсках (внутренних. – Н.С.) до июня 1962 года». А в разномастных публикациях о комбате, гуляющих в интернет-пространстве, одни авторские версии: «после войны продолжал службу в органах МВД на Урале», «охранял атомный завод», и даже такое – «в мирное время служил в Магадане»!? А как же было на самом деле?
«…Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нём и в течение суток удерживал его.., умелым маневром с небольшой группой бойцов… заставил немцев уйти в подвалы. Под руководством капитана Неустроева был водружён над Рейхстагом красный флаг…», – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза от 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – 8 мая 1946-го. Причина задержки весьма прозаическая – сначала высокого звания удостоили его непосредственных командиров…
Невероятно, но в конце войны «батяне»-комбату шёл всего лишь двадцать третий год. Однако выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват, и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок. И не только телом, но и духом. Правда, имел слишком ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.
…В июне 1941-го девятнадцатилетнего Степана, токаря треста «Березовзолото», вызвали в военкомат и направили в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И сходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперёд почти в сплошном дыму разрывов. Резко пахло пороховой гарью. Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял…».
Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит».
В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет запечатлен на Знамени Победы. В её составе дошёл до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одну меньше чем наград…
30 апреля 1945-го солдаты батальона капитана Неустроева, ворвавшиеся в Рейхстаг, водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. После этого Неустроев, получивший звание майора и медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ).
Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной Площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг, ставший Знаменем Победы, в Москву. На красном полотнище со звездой, серпом и молотом дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолёте Степан Неустроев и ещё четыре участника штурма Рейхстага.
Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчёта со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений так и не научившиеся красиво печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже капитан мысль, мелькнувшую тогда в его голове.
В середине 1946-го майор Неустроев, по-прежнему комбат, собрался поступать в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений. Тогда Степан в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.
После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря основательно подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идёт, и паёк, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев, скрепя сердце (очень уж не хотелось лицезреть опять «этих фрицев») соглашается и считает это продолжением борьбы с фашизмом.
В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей и мест службы: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск) и начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).
Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, Неустроев вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.
К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упразднили. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. Работать в «зонах», где сидят свои, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там, за «колючкой», были хоть и пленные, но всё ж таки враги, а здесь – как-никак наши…
А вот и правда о «службе в Магадане», откуда Неустроев, якобы «не сумевший вписаться в систему охранно-карательных органов», был откомандирован по собственному заявлению. На самом деле это было лишь длительной командировкой в Берлаг – Береговой лагерь, подчиненный «Дальстрою». Особый лагерь № 5, таково его наименование, создали в феврале 1948-го на Колыме, а управление разместили в бухте Нагаево. Отсюда и наименование – Береговой. Предназначение – содержание особо опасных военных и государственных преступников, осуждённых за реальный шпионаж, терроризм, организацию и проведение диверсий, и так далее.
Осенью 1948-го из лагерей Урала в Берлаг было решено отправить ярых украинских националистов-бандеровцев. В состав группы сопровождения этапа включили и майора Неустроева в качестве старшего оперуполномоченного. Командировка растянулась на четыре месяца…
1953 год… Смерть Сталина… Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – пересмотры дел осуждённых и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.
Он вновь без работы, а до пенсии ещё далеко. На сей раз, плюнув на всё, уехал в Свердловск, пошёл на местный машиностроительный завод Минхипрома и устроился простым слесарем. Подавляющее большинство напарников, такие же, как и он, фронтовики. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м их цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и ещё несколько передовиков премировали бесплатными путёвками в санаторий, в Ялту. На обратном пути остановился в Москве. Навестил старых фронтовых друзей, с которыми не виделся почти двенадцать лет. И тут судьба сделала ещё один крутой вираж.
Кто-то из друзей-фронтовиков позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса (в состав которого входила 150-я дивизия) С.Н. Перевёрткину и сообщил, что у них гостит однополчанин Неустроев, тот самый, что брал Рейхстаг. Перевёрткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему Героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил вернуться на военную службу, но правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».
Части внутренних войск, в которых продолжил военную карьеру Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Служба чрезвычайно ответственная и, чего греха таить, довольно опасная для жизни и здоровья. Случись какая-либо нештатная ситуация, не приведи Господи, многим бы не поздоровилось. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от воинов дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим всё сказано…
В 1959-м Неустроев получает звание подполковника и назначается заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом городке, под кодовым наименованием – «Свердловск-45».
В марте 1962-го Степан Андреевич в третий раз снимает погоны, – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды. Неустроев садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду, пусть шершавую и горькую, о том, как брали Берлин. Степан Андреевич перебирается на жительство в Краснодар. И здесь же в местном книжном издательстве в 1974-м выходит небольшим тиражом его книжка «Путь к Рейхстагу». В ней – всё так, как было, как сама жизнь комбата Неустроева, прожитая, честно, сложно, полная чёрных и светлых дней, лихих испытаний, добытых дорогой ценой побед, горьких разочарований и безвозвратных потерь.
Однажды Неустроев выступал перед студентами Кубанского госуниверситета. Уже с огромным успехом на экранах прошла киноэпопея Юрия Озерова «Освобождение», где роль легендарного комбата сыграл повзрослевший романтический «ихтиандр» из «Человека-амфибии» Владимир Коренев. Один их дотошных студентов спросил тогда Неустроева о том, насколько достоверно в фильме показано взятие Берлина. Степан Андреевич ответил, что фильм-то снят с документальной точностью, но есть в нём единственный ляп, и с улыбкой добавил: «Меня в фильме играет рослый красавец-актер. А я, сами видите, какой...».
В 1995-м, к 50-летию Великой Победы, ему, как участнику войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник запаса». А в феврале 1998-го Степана Андреевича пригласили в Севастополь моряки-черноморцы на празднование 23 февраля. Ветераны неофициально тогда отмечали 80-летие несуществующей уже Советской Армии и Военно-Морского флота. Хоть и болел, хоть и плохо себя чувствовал, но не таков фронтовик Неустроев, чтобы отсиживаться в такой праздник дома.
Однако поездка оказалась роковой. 26 февраля 1998 года сердце Героя не выдержало, и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили почётного ветерана на городском кладбище «Кальфа», на окраине Севастополя.
И по сей день на могилу этого легендарного человека приходят благодарные потомки с алыми гвоздиками. Кто-то молча постоит и задумается. А кто-то украдкой смахнёт набежавшую слезу. Вечная Вам память, товарищ комбат! Комбат Победы!
Капитан Степан Неустроев. 1945 год
Знамя Победы над Рейхстагом
Герой Советского Союза С.А. Неустроев
Возложение цветов к могиле Героя Советского Союза С.А. Неустроева
Председатель совета ветеранов УОС МВД России Геннадий Викторович Шахов
с дочерью Героя Татьяной Степановной Неустроевой в Севастополе
