Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Во внутренних войсках МВД СССР С.А. Ахтямов проходил службу с 8 марта 1951-го по 25 июля 1972 года. Ушёл на пенсию с должности командира войсковой части внутренних войск (Арзамас-16). Полковник в отставке.

Сабир Ахтямов родился 15 июля 1926 года в селе Верхний Искубаш Таканышского района (ныне – Кукморский район) Татарской АССР. В ноябре 1943 года был призван в армию. С 19 июня по 10 октября 1944 года воевал бронебойщиком в 4-й мотострелковой бригаде 210-го гвардейского танкового корпуса. Был ранен.

Боевые награды: медаль «Золотая Звезда», орден Ленина, ордена Красного Знамени, Красной Звезды, многие другие государственные и ведомственные медали.

Участник парада Победы 24 июня 1945 года.

Во внутренних войсках МВД СССР с 8.03.1951 по 25.07.1972 гг. Вышел на пенсию с должности командира войсковой части внутренних войск (Арзамас-16). Полковник в отставке.

Кузнец

«В семье я был старшим, а среди друзей – младше всех. В школу меня не брали из-за возраста, но я ходил. Учился хорошо. И месяца через два после начала учебного года меня все же зачислили в первый класс. Сколько себя помню, крутился возле отца, в кузнице. Когда же окончил седьмой класс, пошел к нему молотобойцем. Плуги, сеялки, веялки, жатки ремонтировали. Техника была нехитрая. И, кроме того, много разных дел знал.

В сорок первом отец ушел на фронт. Остался я кузнецом и кормильцем. В семье – мать и нас семь человек: мал мала меньше. Полноправный хозяин в кузнице, брал я к себе в помощники раненых, вернувшихся с войны. И дело шло.

Самолёт

Самолеты в начале сороковых, тем более в небе над селом, были большой редкостью. А тут нам так повезло: кукурузник! Ниже, ниже и приземлился, сел. Деревня сбежалась: настоящий самолет!

Летчик искал кузнеца.

«Бак запаять, – спрашивает, – можешь?!»

«Что ж, – говорю, – его не запаять-то! Конечно, могу».

Сняли мы с ним бензобак. Я его запаял.

«Хочешь, – предлагает, – прокатиться?»

Ушам своим не поверил.

«Хочу!» – отвечаю.

Поднял он меня в небеса, и так все сверху было здорово видно! Домишки крошечные, люди – как горох! Дороги, лес – игрушечные. Дух захватывает! Невообразимое ощущение. Покружили над колхозом "Ударный год". А в округе молва пошла: "Сабир починил самолет". Не говорили "бензобак" – "починил самолет". И очень гордились. Я тоже.

Цель поражена

В сорок третьем, в ноябре, меня призвали в армию. Сначала привезли нас на станцию Сурок, под Суслонгером, в запасный полк. Полгода учились стрельбе из противотанкового ружья (ПТР). В мае сорок четвертого прибыли под Смоленск, в те места, где год назад, в сорок третьем, погиб мой отец. Говорили, что до Смоленска всего-то двенадцать километров. В леске помылись в солдатской баньке. Пару раз постреляли для тренировки из ПТР. Так для меня начинался 3-й Белорусский фронт. Затем была операция «Багратион».

Служил я в роте ПТР 2-го мотострелкового батальона 2-го Тацинского гвардейского танкового корпуса. Имя корпус получил в память о замечательном рейде в глубокий вражеский тыл под Сталинградом, когда внезапным броском близ местечка Тацинское танки атаковали фашистский аэродром и, по личному распоряжению Сталина, покорежили четыреста самолетов! Так что попал я в прославленное объединение. Для уверенности в себе и поддержки боевого духа это много значило.

Вторым номером долгое время был у меня Иван Луковкин. Ружье носить положено было вдвоем. Но мы поделили поровну: я – ружье, шестнадцать килограммов, он – коробку с патронами – тоже пуд. Каждый патрон весил двести пятьдесят граммов, штука тяжелая: танк чем-то надо же пробить!

Первый бой произошел под Оршей. Наши боевые машины прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег. За танком – САУ (самоходная артиллерийская установка) почти сразу показалась. Потом ударила артиллерия... Удался бой и другим ротам. За танк и «самоходку» меня наградили орденом Красной Звезды.

Вскоре мы совершили марш на Минск.

В Восточной Пруссии

...Снова авиация. Кружит над нашим расположением самолет-разведчик. Кружит и кружит. Не удержались мы с Иваном – подняли ствол. Дал я по самолету два выстрела. Смотрю, задымился он и за лесом рухнул. Комбат, когда увиделись, спрашивает:

«Стрелял?»

«Стрелял», – говорю.

«Подбил?»

«Подбил, – отвечаю, – Мы видели».

«А зенитчики утверждают, что сбили они! Они, оказывается, тоже стреляли. Да черт с ними! – махнул рукой, – в конце концов, какая разница, кто! Главное, что сбили».

С одной стороны, конечно, я был согласен. А с другой – за уничтожение вражеской техники доплачивали. Не помню, сколько за самолет. Но за танки и САУ домой матери, кажется, рублей по пятьсот присылали. Я только расписывался, сам не получал: солдат находился на государственном довольствии.

Неммерсдорф

Батальон Пономарёва был остановлен огнем противника: на возвышенности то ли дот, то ли дзот – непонятно. Взводный приказывает: «Уничтожить!» Мы с Иваном рванули туда, используя естественные укрытия, складки местности, по-пластунски. Подползли на расстояние прицельного выстрела. Я уже навел, а Луковкин смотрит в бинокль, видит два бугорка. Будто две огневые точки. Я выстрелил. Сначала по первой и сразу же – по второй. Вспыхнули обе! Оказывается, стояла в окопе САУ! Получается, выполнили мы приказ. Офицеры говорили, что «фердинанд» – новая установка, и подожгли мы у нее бензобаки. А населенный пункт этот наш батальон тогда взял.

Корпус двигался в направлении Кёнигсберга. Стояли однажды у леса. Вдруг грохот, треск! Мы развернулись. Что такое?! Оказывается, разведка боем. Вражеское подразделение проникло вглубь нашей обороны, внезапно атаковало. Сориентировались быстро – положили до роты немцев. Мы с Иваном подбили две самоходки.

Тем не менее, знали: если разведка боем и крупными силами – значит, готовится контрнаступление. Ждем. Рассредоточились. Заняли бывший немецкий укрепрайон. Утро выдалось тихое, туманное. Когда же совсем рассвело, трудно было поверить: на нас двигался... город! Танки боевым порядком при поддержке пехоты. Они в тумане, – как дома. Психологическое воздействие потрясающее. «Стреляй! – кричит Иван, - стреляй быстрее!» Ну что я буду стрелять?! Далеко. Подождал. Метров на триста подпустил – четыре выстрела! Видимо, гусеницу сорвал. Танк не загорелся, но так его крутануло, что он развернулся градусов на девяносто: шел на скорости! Подставил нам свой бак. И мы его подожгли.

Потом второй подбили. Все это происходило на левом фланге. Про правый забыли. Выпал у нас он из поля зрения. Вдруг справа метрах в пяти стена поднимается – вой, треск, землетрясение!.. Мы не растерялись. Главное в таком деле – не теряться. Окопы у немцев были устроены по всем правилам фортификации: уступом вправо, уступом влево. Мы рванули сначала вбок, а потом вперед – и оказались сзади двигавшегося на нас танка. В упор я его разнес.

Для нас это было высшей точкой напряжения. Смерть миновала. Когда вздохнул, смотрю, у меня вся шинель иссечена осколками и пулями, а раны – ни одной! Повезло. Никого не слышал и ничего не чувствовал. Потом мы с Иваном еще две самоходки подбили и пару грузовиков сожгли. Но это уже все было не то... После боя комбат Пономарёв крикнул мимоходом: «Молодцы, ребята! Я вас к награде представил!»

Январь. Новое наступление. Остановил нас немец под Аулзвенином кинжальным огнем. Видим, что на рубеже у него замаскированы две "пантеры" – тяжелые танки. Наше ружье их броню не берет. А неподалеку от них – жилой дом. Комвзвода лейтенант Неклюдов нам говорит: «Попробуйте сверху, ребята!» К тому времени мой напарник Иван уже погиб, и был у меня другой второй номер...

Место открытое. Плотность огня страшная. Поползли. В землю готовы были врасти, а двигаться надо. Впереди – дорога. И уж с обочины поливают нас, кажется, из всех видов стрелкового оружия: «Дзинь! Дзинь!» Думаю: «Что за звонок?!» Выбрался когда, осмотрел себя: котелок за спиной в дырках. Второго номера ранило – он замер. Пополз я один. Ну, вот и дом! Но, прежде чем на чердак подняться, нужно было через первый этаж пройти. Кто там?! Вхожу осторожно в дверь, озираюсь по сторонам. Жду немца. Вперед... Немец! Прямо передо мной! Я по нему как грохнул – и ливнем стекло – огромное зеркало, во всю стену разлетелось. Получилось, что по своему отражению шарахнул! Плюнул, выдохнул, залез на чердак. Оттуда танки как на ладони. Ружье навел – и по люку в башню сверху. Первый загорелся сразу же! Второй взять было трудней, стоял он не так удобно. И надо было спешить: себя обнаружил.

Тогда я схитрил – сделал два выстрела по стволу «пантеры». Танк почти одновременно со мной выстрелил – и пушку его же снарядом разорвало! Замысел мой удался: от удара пули структура металла нарушилась, может быть, ствол поэтому и пробило... А по мне уже била артиллерия. Снаряд угодил по первому этажу и так подо мной всё «почистил», что чердак остался висеть на честном слове. Одной рукой держался за арматуру, в другой – ружье. Кое-как, благодаря искубашской кузнице, – сила-то была – я спустился...

Когда вернулся, своих уж на месте не было. Произошла подвижка, наши занимали другие позиции. Наконец отыскал их через некоторое время. Комбриг Антипин давай меня обнимать. Кричит: «Вычеркните Ахтямова! Он живой!» Меня уж в погибшие записали: они видели, как дом разворотило. Налил мне комбриг рома. Выпил я, закусил. Пошел в роту... Мина! Жах! – рванула, и получил я осколочное ранение в ногу!.. Отправили меня в санчасть.

За «пантер» представили к ордену Красного Знамени и вскоре наградили. Представили бы тебя, говорят, на Героя, да не дождешься! Пока документы пройдут в Москву... Туда-сюда, проверки... А орденом командующий армией мог наградить. Однако 24 марта 1945 года в газете опубликовали, что мне присвоили звание Героя Советского Союза и наградили орденом Ленина с вручением медали «Золотая Звезда». Узнал я об этом на банкете, который устроил командир в день рождения корпуса. Он меня и поздравил. Это за тот бой, когда мы с Иваном Луковкиным на танк чуть не врукопашную пошли. Комбат тогда сказал, что к награде представил, а к какой – умолчал.

Парад Победы

Направили нас на Восточный фронт воевать с японцами. Да что-то переиграли, оставили... Назначили меня участвовать в параде Победы на Красной площади. Готовились мы, тренировались. А перед самым парадом один из отцов-командиров на меня показывает: «А этого куда?!» Ростом, мол, не вышел. Был приказ: ниже ста семидесяти не брать. А я был – сто шестьдесят пять. Говорю: «Как танки жечь, так нормальный, а как на парад, так мал?!» Генерал услыхал, подошел: «Расстегни шинель!» Я расстегнул – грудь в орденах! «Вы что, – говорит, – такого парня!..» И шел я по Красной площади 24 июня 1945 года, и был я в тот день самым счастливым человеком на всем белом свете!

Вот, как писал об этом историческом факте участник парада Победы 1945 года, корреспондент газеты "Красная Звезда" В. Попов: "Сводный полк 3-го Белорусского фронта, в составе которого мне довелось участвовать в параде, формировался в Кёнигсберге. Первое построение. Расстановка по ранжиру. Утро было хмурым, прохладным. Мы были в шинелях. Сначала все шло гладко, а потом случилась заминка. Невысокого роста младший сержант, что называется, не вписывался в общую картину.

- Не годен! – окинув его взглядом, произнес офицер. – Следующий.

- Как не годен? – спросил фронтовик. – Как воевать, так годен, а на парад – не годен.

На шум голосов подошел командир сводного полка генерал П. Кошевой.

- Это кто здесь такой горячий? – дружелюбно спросил он.

- Младший сержант Ахтямов, – смутился боец, увидев генерала.

Фамилия показалась генералу знакомой. Он что-то вспоминал, потом сказал:

- Снимите-ка шинель.

Он снял. И все увидели на гимнастерке воина Золотую Звезду Героя Советского Союза. Это был тот самый Сабир Ахтямов, который за два дня боев у Неммерсдорфа подбил из противотанкового ружья три вражеских танка, три штурмовых орудия и два бронетранспортера.

- Такого орла да не взять! – произнес генерал. – Зачислить в полк!"


По окончании Великой Отечественной войны я остался на сверхсрочной службе. Потом окончил курсы офицеров-политработников, получил офицерское звание. Служил во внутренних войсках по охране важных государственных объектов в Арзамасе-16. Не без труда перевез в «закрытый» город мать с семьей, влачивших в деревне жалкое существование.

Позже, когда я был уже замполитом роты, закончил школу рабочей молодежи, затем – Военный институт КГБ СССР. Вернулся на службу начальником штаба части. Впоследствии, по приказу командования, сформировал новую воинскую часть и командовал ею. Работал под руководством академиков Сахарова, Харитона, Зельдовича: охранял их «секретное хозяйство». Вышел в отставку в звании полковника в 1972 году.

Но я, по-прежнему, в строю, потому что состою в списках членов Совета ветеранов МВД по Республике Татарстан».

… 20 июля 2014 года Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов ушёл из жизни. Светлая ему память!


Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов

Герой Советского Союза Сабир Ахтямович Ахтямов