Как боролись с разгулом криминала в 90-е
Николай Чуносов ушёл на заслуженный отдых в 2000 году. Сейчас ветеран благодарен судьбе, что за всю богатую криминальными событиями службу ему ни разу не пришлось применить табельное оружие и тем самым лишить кого-то жизни.
Из Липецкой области сообщает Лия Мурадьян.
Бывший начальник уголовного розыска Липецка, а ныне ветеран органов внутренних дел Николай Чуносов рассказал о малоизвестных фактах криминальной истории региона 90-х годов и громких преступлениях советских времен. Период службы Николая Чуносова как раз пришелся на самый сложный для страны период – Развал СССР, неопределенность и, как следствие, разгул преступности.
Николай пришел в милицию 1979 году на должность инспектора уголовного розыска Правобережного РОВД.
«Тогда я только закончил школу милиции и думал, что сейчас поставлю на колени всю преступность, – рассказывает ветеран. – Но после первой оперативки понял, как многому мне еще нужно научиться».
Не относились равнодушно ни к одному делу
Николай Чуносов рассказывает, что пропускал через себя каждое убийство, воспринимал тяжкие преступления, как личное горе, и, несмотря на годы работы, чувство сострадания не притупилось. Самое тяжелое преступление, эмоциональное и в плане раскрытия, для сыщика стало убийство семилетней девочки в сентябре 1988 года. Таня вышла в магазин за хлебом и пропала. Через две недели расчлененное тело ребенка нашли в чемодане в камере хранения железнодорожного вокзала.
«Таня ходила в однин садик с моим ребенком. Случай был беспрецедентный, приехала оперативная бригада из Москвы, больше месяца проверяли каждый дом, чердаки и подвалы – безрезультатно, никаких зацепок и свидетелей, – вспоминает ветеран. – Такие преступления не раскрывает какой-то конкретный человек – это работа огромной команды. Задействовали все отделы уголовного розыска области и все службы, вплоть до пожарных. Поднимались все уголовные дела и заявления последних лет об убийствах и изнасилованиях. Много преступлений приходилось расследовать, но это было единственное с привлечением таких огромных сил и средств».
Тогда сыщикам помог Михаил Флейшер – начальник бюро судебно-медицинской экспертизы, который определил, что девочку расчленил мужчина, хотя по линии уголовного розыска отрабатывалась женщина. Также судебные эксперты сообщили, что у погибшей девочки не хватает внутренних органов. По одной из версии убийство произошло в доме, а поскольку злоумышленник отнес тело в камеру хранения, значит, и органы закапывать не стал. Скорее всего, избавился через коммуникации. Коммунальные службы подтвердили, что в тот дом, где пропала девочка, был вызов о засоре. Так сыщики нашли часть останков. Теперь предстояло определить, в какой квартире все произошло. С трудом получили разрешение на обыск и демонтаж всей сантехники на каждом этаже – одиннадцати квартир. В итоге по следам человеческой крови и детских вещей в канализации вышли на преступника. Вначале тот сознался в растлении и убийстве. Позже он от показаний отказался и сообщил, что сдавал помещение квартиранту. Милиции пришлось отрабатывать гостиницы по всей стране. Но в итоге в ходе колоссальной оперативной работы все же удалось доказать вину хозяина квартиры. Его приговорили к смертной казни.
Липецкая милиция столкнулась с первым рэкетом в 1987 году
Первые банды рэкетиров начали появляться в Липецкой области в конце 80-х. Для местной милиции понятия «крыша» и «рэкет» тогда еще были в новинку.
«До первого преступления мы и не знали, что кто-то может требовать с коммерсантов дань, пока бандиты чуть не застрелили человека, который шил обувь на Соколе, – рассказывает Николай Чуносов. – Приехали его же знакомые из Тбилиси, вывезли в лес на Тамбовской трассе, и выстрелили из пистолета в ногу».
Как только бизнесмен попал в больницу, всех рэкетиров задержали, но никто ничего не говорил. Сыщики пять дней жили в отделе, расследуя это нападение. Сами коммерсанты давать показания боялись. После задержанные все же заговорили: «Он обувь шьет, а потому должен нам платить». «Спрашиваю, зачем платить, кто вы такие, чтобы вам платить?» Отвечают: «А мы – его крыша». «Какая еще крыша? – У меня волосы дыбом встали», – признается бывший милиционер.
Уже после этой банды в городе начали гореть магазины, киоски и другие коммерческие объекты. Бывший начальник уголовного розыска вспоминает, что пожары полыхали едва ли не каждую ночь, но никто не шел писать заявление. Доходило то того, что милиционеры приходила к потерпевшим сами и просили рассказать, кто это сделал, но люди были напуганы настолько, что боялись даже намекнуть, а о даче показаний вообще речи не шло.
«В те годы им было все равно, кого облагать данью – рыбу человек разводит или станки делает – «крыша» приходила ко всем, – рассказывает Чуносов, – И не было такого дня, чтобы на кого не напали – это был самый страшный период».
Победить банды 90-х помогла особая закалка
Победить ту преступность, по мнению опытного сыщика, помогла закалка и особая советская школа, через которую прошли правоохранители. Школа, которая не просто давала знания, а воспитывала.
«Это было другое поколение сыщиков, – поясняет бывший начальник уголовного розыска. – Следили за каждым, кто вчера закончил школу милиции, а сегодня пришел к нам работать. В советское время уволить сотрудника было почти невозможно. За любую оплошность неопытного милиционера, даже в свободное от работы время, отвечал его руководитель, и руководство обязано было не увольнять, а воспитывать. Вдобавок существовала строжайшая дисциплина. К сотрудникам было больше требований. Мне, еще неопытному милиционеру, помог влиться в работу участковый, он сказал: «Пока ты не выйдешь и не познакомишься с людьми, у тебя ничего не получится». И я ходил с ним по участку – это был хороший опыт».
Бывший сыщик признается, что уголовный розыск – это не профессия, а призвание. Тогда если человек был не готов жить на этой работе, он долго не выдерживал. У оперативников не было отпусков, выходных и праздников.
«Это сейчас у каждого сотрудника есть автомобиль, личный телефон и все блага технического прогресса – камеры наблюдения, билинг, лаборатория ДНК, электронная база отпечатков, паспортов, фотороботов и много еще чего другого. Вся техника, которая была у нас – это фотоаппарат и один автомобиль на весь отдел, который еще и ломался два раза в неделю. Но никто не жаловался, – констатирует бывший начальник уголовного розыска. – Мы возили задержанных на трамвае и искренне верили, что преступность можно победить и полностью искоренить».
Николай Чуносов ушел на заслуженный отдых в 2000 году. Сейчас ветеран благодарен судьбе, что за всю богатую криминальными событиями службу ему ни разу не пришлось применить табельное оружие и тем самым лишить кого-то жизни.
«Главное в работе для меня всегда была возможность помогать людям, и я горжусь тем, что смог кого-то поддержать».
Из Липецкой области сообщает Лия Мурадьян.
Бывший начальник уголовного розыска Липецка, а ныне ветеран органов внутренних дел Николай Чуносов рассказал о малоизвестных фактах криминальной истории региона 90-х годов и громких преступлениях советских времен. Период службы Николая Чуносова как раз пришелся на самый сложный для страны период – Развал СССР, неопределенность и, как следствие, разгул преступности.
Николай пришел в милицию 1979 году на должность инспектора уголовного розыска Правобережного РОВД.
«Тогда я только закончил школу милиции и думал, что сейчас поставлю на колени всю преступность, – рассказывает ветеран. – Но после первой оперативки понял, как многому мне еще нужно научиться».
Не относились равнодушно ни к одному делу
Николай Чуносов рассказывает, что пропускал через себя каждое убийство, воспринимал тяжкие преступления, как личное горе, и, несмотря на годы работы, чувство сострадания не притупилось. Самое тяжелое преступление, эмоциональное и в плане раскрытия, для сыщика стало убийство семилетней девочки в сентябре 1988 года. Таня вышла в магазин за хлебом и пропала. Через две недели расчлененное тело ребенка нашли в чемодане в камере хранения железнодорожного вокзала.
«Таня ходила в однин садик с моим ребенком. Случай был беспрецедентный, приехала оперативная бригада из Москвы, больше месяца проверяли каждый дом, чердаки и подвалы – безрезультатно, никаких зацепок и свидетелей, – вспоминает ветеран. – Такие преступления не раскрывает какой-то конкретный человек – это работа огромной команды. Задействовали все отделы уголовного розыска области и все службы, вплоть до пожарных. Поднимались все уголовные дела и заявления последних лет об убийствах и изнасилованиях. Много преступлений приходилось расследовать, но это было единственное с привлечением таких огромных сил и средств».
Тогда сыщикам помог Михаил Флейшер – начальник бюро судебно-медицинской экспертизы, который определил, что девочку расчленил мужчина, хотя по линии уголовного розыска отрабатывалась женщина. Также судебные эксперты сообщили, что у погибшей девочки не хватает внутренних органов. По одной из версии убийство произошло в доме, а поскольку злоумышленник отнес тело в камеру хранения, значит, и органы закапывать не стал. Скорее всего, избавился через коммуникации. Коммунальные службы подтвердили, что в тот дом, где пропала девочка, был вызов о засоре. Так сыщики нашли часть останков. Теперь предстояло определить, в какой квартире все произошло. С трудом получили разрешение на обыск и демонтаж всей сантехники на каждом этаже – одиннадцати квартир. В итоге по следам человеческой крови и детских вещей в канализации вышли на преступника. Вначале тот сознался в растлении и убийстве. Позже он от показаний отказался и сообщил, что сдавал помещение квартиранту. Милиции пришлось отрабатывать гостиницы по всей стране. Но в итоге в ходе колоссальной оперативной работы все же удалось доказать вину хозяина квартиры. Его приговорили к смертной казни.
Липецкая милиция столкнулась с первым рэкетом в 1987 году
Первые банды рэкетиров начали появляться в Липецкой области в конце 80-х. Для местной милиции понятия «крыша» и «рэкет» тогда еще были в новинку.
«До первого преступления мы и не знали, что кто-то может требовать с коммерсантов дань, пока бандиты чуть не застрелили человека, который шил обувь на Соколе, – рассказывает Николай Чуносов. – Приехали его же знакомые из Тбилиси, вывезли в лес на Тамбовской трассе, и выстрелили из пистолета в ногу».
Как только бизнесмен попал в больницу, всех рэкетиров задержали, но никто ничего не говорил. Сыщики пять дней жили в отделе, расследуя это нападение. Сами коммерсанты давать показания боялись. После задержанные все же заговорили: «Он обувь шьет, а потому должен нам платить». «Спрашиваю, зачем платить, кто вы такие, чтобы вам платить?» Отвечают: «А мы – его крыша». «Какая еще крыша? – У меня волосы дыбом встали», – признается бывший милиционер.
Уже после этой банды в городе начали гореть магазины, киоски и другие коммерческие объекты. Бывший начальник уголовного розыска вспоминает, что пожары полыхали едва ли не каждую ночь, но никто не шел писать заявление. Доходило то того, что милиционеры приходила к потерпевшим сами и просили рассказать, кто это сделал, но люди были напуганы настолько, что боялись даже намекнуть, а о даче показаний вообще речи не шло.
«В те годы им было все равно, кого облагать данью – рыбу человек разводит или станки делает – «крыша» приходила ко всем, – рассказывает Чуносов, – И не было такого дня, чтобы на кого не напали – это был самый страшный период».
Победить банды 90-х помогла особая закалка
Победить ту преступность, по мнению опытного сыщика, помогла закалка и особая советская школа, через которую прошли правоохранители. Школа, которая не просто давала знания, а воспитывала.
«Это было другое поколение сыщиков, – поясняет бывший начальник уголовного розыска. – Следили за каждым, кто вчера закончил школу милиции, а сегодня пришел к нам работать. В советское время уволить сотрудника было почти невозможно. За любую оплошность неопытного милиционера, даже в свободное от работы время, отвечал его руководитель, и руководство обязано было не увольнять, а воспитывать. Вдобавок существовала строжайшая дисциплина. К сотрудникам было больше требований. Мне, еще неопытному милиционеру, помог влиться в работу участковый, он сказал: «Пока ты не выйдешь и не познакомишься с людьми, у тебя ничего не получится». И я ходил с ним по участку – это был хороший опыт».
Бывший сыщик признается, что уголовный розыск – это не профессия, а призвание. Тогда если человек был не готов жить на этой работе, он долго не выдерживал. У оперативников не было отпусков, выходных и праздников.
«Это сейчас у каждого сотрудника есть автомобиль, личный телефон и все блага технического прогресса – камеры наблюдения, билинг, лаборатория ДНК, электронная база отпечатков, паспортов, фотороботов и много еще чего другого. Вся техника, которая была у нас – это фотоаппарат и один автомобиль на весь отдел, который еще и ломался два раза в неделю. Но никто не жаловался, – констатирует бывший начальник уголовного розыска. – Мы возили задержанных на трамвае и искренне верили, что преступность можно победить и полностью искоренить».
Николай Чуносов ушел на заслуженный отдых в 2000 году. Сейчас ветеран благодарен судьбе, что за всю богатую криминальными событиями службу ему ни разу не пришлось применить табельное оружие и тем самым лишить кого-то жизни.
«Главное в работе для меня всегда была возможность помогать людям, и я горжусь тем, что смог кого-то поддержать».
