Анкета под грифом «Секретно»
Памяти фронтовика, бывшего председателя совета ветеранов Оперативно-поискового бюро МВД России полковника милиции в отставке Виктора Николаевича Власова посвящается...
Он застал ещё время, когда лучинами освещали дома, строили и разрушали сельскохозяйственные коммуны, знали не по учебникам вес станкового пулемёта…
Рассказывает специальный корреспондент газеты «Щит и меч» Елена Евтеева.
Подарок крёстной
Виктор появился на свет в апреле 1925-го, в Москве. Мама умерла сразу после родов, и отец был вынужден с младенцем на руках переехать к родственникам в Тульскую область. Там он женился на женщине, у которой уже был сын.
«По сей день сожалею, что о моей матушке не осталось ни воспоминаний, ни фотографий, ни предметов, напоминающих о ней, – рассказывает Виктор Николаевич. – В известной сказке мачеха Золушки славилась дурным характером, а моя оказалась в разы хуже».
Она забила бы ребёнка до смерти, но спасла крёстная. Расправа едва не состоялась из-за деревенского табака, который мачеха вырастила, а тринадцатилетнего паренька отправила продать излишки за сорок километров от дома. Добравшись из своего села в город Плавск к ночи, он оставался на вокзале, пока не выпроводили из зала ожидания во время санитарной уборки. Оказавшийся рядом мужичок с деревянным протезом предложил пойти к его знакомым в буфет. Разместились на полу, мальчишка уснул, положив свёрток с табаком под голову. Наутро мешочек превратился в твердый камень, а инвалида и след простыл. Домой возвращаться было до того страшно, что одолевала мысль о самоубийстве. Мачеха как увидела, сразу все поняла и стала со своим сыночком избивать пасынка на пыльной дороге. Спасибо заступилась крёстная.
Виктор Власов еще три года жил в родительском доме. В конце 20-х годов сто пятьдесят дворов объединили в коммуну, потом образовали три колхоза. Как только в дома провели электричество, жители быстро забыли, что под вечер зажигали лучины. Амбары, молотильные сараи и загоны для скота, что были у каждой семьи, сломали. Теперь дети и взрослые работали за трудодни, а доходы от земли и скота распределялись по едокам.
«До сих пор помню день, когда на поля пригнали трактора. Они издавали такой рёв, что старушки выходили встречать «диковину», словно бесов, с вилами, а куры и скот разбегались. Сельчане их потом пару суток отлавливали», – смеется пенсионер.
Мачеха будила его ранним утром пасти по росе скот, а ночью отправляла в лес за дровами. В темное время суток рубить деревья было безопаснее, так как штраф за это равнялся стоимости коровы.
Начало войны у каждого своё
В шестнадцатилетнем возрасте он буквально ожил, когда был принят в школу фабрично-заводского обучения в городе Донской в 1940-м. Ребятишек кормили, одевали и обучали столярно-плотничным работам. Но началась война. Крупнейший в СССР химический комбинат (ныне город Новомосковск) и узел трех железнодорожных линий станция Узловая находились недалеко, поэтому учащихся эвакуировали в первые месяцы войны. Но им все равно не удалось избежать бомбёжек.
«Хотя прошло много лет я не могу забыть одну из них, – говорит ветеран и на несколько минут погружается в свои мысли. – Люди, выскочив из железнодорожного состава, бежали по полю и прятались в снопах сена. В это время немецкий лётчик, практически задевая самолётом землю, смеясь, расстреливал нас. На моих глазах погибла молодая женщина, державшая в руках грудного ребёнка. Когда налёт прекратился, кто-то из оставшихся в живых забрал малыша обратно в эшелон».
По прибытии в город Кизел Виктора распределили в угольную шахту имени Володарского. Без знакомых, родных, не имея опыта работы, он старался не давать себя в обиду. Часть сверстников не пережила эвакуации. Кто-то погиб от холода, промокнув в самодельных валенках из ваты и с лаптями вместо галош, или опухал от голода, когда терял продовольственные карточки.
Он хотел попасть на фронт, уделял крохи свободного времени курсам танкистов, но лишь через год получил повестку в военкомат и направление в 1-е Ленинградское дважды Краснознамённое военно-пехотное училище имени Кирова. В 1943 году Виктор Власов в звании младшего лейтенанта отправился на Второй Украинский фронт. Ему страшно вспоминать те годы, да и пережитое поймут лишь те, кто прошел войну. Был командиром взвода, оснащенного станковыми пулемётами «Максим». По бездорожью бойцы на себе тащили махину весом под пятьдесят килограммов.
«Нас называли смертниками, так как противник старался обнаружить и подавить пулемётчиков в первую очередь. Зато мы косили врагов, как комбайном», – с гордостью замечает Виктор Николаевич.
День Победы он встретил в Праге. Отец, артиллерист-разведчик, дошел до Берлина, а сын мачехи, танкист, не вернулся с Курской дуги. На войне кому как повезёт. Однако вопреки судьбе, для его поколения призыв «За Родину!» стал не только словами, ведшими воинов в бой, но и верой, дававшей силы приближать день Победы.
Мирная жизнь
Вернувшись с войны, фронтовик направился в обком комсомола в поисках работы. Пока нашёл, чуть не умер от голода. Несмотря на худобу, его рекомендовали в патрульно-постовую службу. В отделе кадров он подписал документы и лишь успел убрать в гимнастерку продовольственные карточки, как упал в обморок. Работники усадили его на диван, вызвали скорую помощь и стали обсуждать, можно ли такого слабого брать в милиционеры. Едва придя в чувство, молодой человек рванул в ближайшую пекарню, где сразу съел половину хлебного батона. На следующее утро он объяснился с кадровиками и отправился к месту службы – сначала в Тулу, а спустя пару месяцев в Ясную Поляну, где создавался взвод по охране музея-усадьбы Льва Толстого. Формирование шло в основном за счет фронтовиков, половина личного состава – женщины.
«Они все бабы озорные, такими не просто командовать, – с улыбкой замечал ветеран. Вечером проверяю посты и слышу: «Товарищ командир, здесь я, не сбежала, вы лучше посмотрите, как на мне юбка сидит». Приходилось грозить отправкой в отдел кадров, чтобы не своевольничали».
Около года он охранял правопорядок в музее-усадьбе, а в 1947-м был переведен в Москву.
Неклассическая разведка
В столице он служил милиционером патрульно-постовой службы в 111-м отделении милиции Тимирязевского района. Можно сказать, на окраине. Работал в двухэтажном деревянном здании, а поблизости пасли коров. В первый отпуск поехал в Тулу помогать перестилать полы в доме. Лишь закончили, ему почтальон принес телеграмму-молнию с требованием явиться на площадь Дзержинского (теперь Лубянская).
«Отец спросил: «Что же ты натворил на фронте, ведь вызывают в такое здание?» – рассказывает ветеран. – Я честно воевал. Нет за спиной греха, а на душе все-таки неспокойно».
Виктор Николаевич вернулся в Москву, начистил до блеска пуговицы и сапоги, и прибыл по адресу. А там… его приняли в ряды милицейской разведки. Тогда он не знал, что Третий спецотдел МВД СССР (ныне Оперативно-поисковое бюро) самая закрытая служба ведомства, в которой всё секретно: от штатного расписания до расположения объектов. В течение последующих тридцати пяти лет Виктор Власов занимался много чем интересным, как внутри страны, так и за рубежом. Но это – совсем другая история. Увы, для читателя закрытая. Сожалеет он лишь о том, что пришлось из-за особенностей профессии прервать отношения с друзьями. Соседи по квартире до сих пор путаются в догадках о его деятельности: военный генерал, монах, дипломат… Им остается гадать, так как на страницах его служебной биографии стоит пожизненный гриф «Секретно».
Он застал ещё время, когда лучинами освещали дома, строили и разрушали сельскохозяйственные коммуны, знали не по учебникам вес станкового пулемёта…
Рассказывает специальный корреспондент газеты «Щит и меч» Елена Евтеева.
Подарок крёстной
Виктор появился на свет в апреле 1925-го, в Москве. Мама умерла сразу после родов, и отец был вынужден с младенцем на руках переехать к родственникам в Тульскую область. Там он женился на женщине, у которой уже был сын.
«По сей день сожалею, что о моей матушке не осталось ни воспоминаний, ни фотографий, ни предметов, напоминающих о ней, – рассказывает Виктор Николаевич. – В известной сказке мачеха Золушки славилась дурным характером, а моя оказалась в разы хуже».
Она забила бы ребёнка до смерти, но спасла крёстная. Расправа едва не состоялась из-за деревенского табака, который мачеха вырастила, а тринадцатилетнего паренька отправила продать излишки за сорок километров от дома. Добравшись из своего села в город Плавск к ночи, он оставался на вокзале, пока не выпроводили из зала ожидания во время санитарной уборки. Оказавшийся рядом мужичок с деревянным протезом предложил пойти к его знакомым в буфет. Разместились на полу, мальчишка уснул, положив свёрток с табаком под голову. Наутро мешочек превратился в твердый камень, а инвалида и след простыл. Домой возвращаться было до того страшно, что одолевала мысль о самоубийстве. Мачеха как увидела, сразу все поняла и стала со своим сыночком избивать пасынка на пыльной дороге. Спасибо заступилась крёстная.
Виктор Власов еще три года жил в родительском доме. В конце 20-х годов сто пятьдесят дворов объединили в коммуну, потом образовали три колхоза. Как только в дома провели электричество, жители быстро забыли, что под вечер зажигали лучины. Амбары, молотильные сараи и загоны для скота, что были у каждой семьи, сломали. Теперь дети и взрослые работали за трудодни, а доходы от земли и скота распределялись по едокам.
«До сих пор помню день, когда на поля пригнали трактора. Они издавали такой рёв, что старушки выходили встречать «диковину», словно бесов, с вилами, а куры и скот разбегались. Сельчане их потом пару суток отлавливали», – смеется пенсионер.
Мачеха будила его ранним утром пасти по росе скот, а ночью отправляла в лес за дровами. В темное время суток рубить деревья было безопаснее, так как штраф за это равнялся стоимости коровы.
Начало войны у каждого своё
В шестнадцатилетнем возрасте он буквально ожил, когда был принят в школу фабрично-заводского обучения в городе Донской в 1940-м. Ребятишек кормили, одевали и обучали столярно-плотничным работам. Но началась война. Крупнейший в СССР химический комбинат (ныне город Новомосковск) и узел трех железнодорожных линий станция Узловая находились недалеко, поэтому учащихся эвакуировали в первые месяцы войны. Но им все равно не удалось избежать бомбёжек.
«Хотя прошло много лет я не могу забыть одну из них, – говорит ветеран и на несколько минут погружается в свои мысли. – Люди, выскочив из железнодорожного состава, бежали по полю и прятались в снопах сена. В это время немецкий лётчик, практически задевая самолётом землю, смеясь, расстреливал нас. На моих глазах погибла молодая женщина, державшая в руках грудного ребёнка. Когда налёт прекратился, кто-то из оставшихся в живых забрал малыша обратно в эшелон».
По прибытии в город Кизел Виктора распределили в угольную шахту имени Володарского. Без знакомых, родных, не имея опыта работы, он старался не давать себя в обиду. Часть сверстников не пережила эвакуации. Кто-то погиб от холода, промокнув в самодельных валенках из ваты и с лаптями вместо галош, или опухал от голода, когда терял продовольственные карточки.
Он хотел попасть на фронт, уделял крохи свободного времени курсам танкистов, но лишь через год получил повестку в военкомат и направление в 1-е Ленинградское дважды Краснознамённое военно-пехотное училище имени Кирова. В 1943 году Виктор Власов в звании младшего лейтенанта отправился на Второй Украинский фронт. Ему страшно вспоминать те годы, да и пережитое поймут лишь те, кто прошел войну. Был командиром взвода, оснащенного станковыми пулемётами «Максим». По бездорожью бойцы на себе тащили махину весом под пятьдесят килограммов.
«Нас называли смертниками, так как противник старался обнаружить и подавить пулемётчиков в первую очередь. Зато мы косили врагов, как комбайном», – с гордостью замечает Виктор Николаевич.
День Победы он встретил в Праге. Отец, артиллерист-разведчик, дошел до Берлина, а сын мачехи, танкист, не вернулся с Курской дуги. На войне кому как повезёт. Однако вопреки судьбе, для его поколения призыв «За Родину!» стал не только словами, ведшими воинов в бой, но и верой, дававшей силы приближать день Победы.
Мирная жизнь
Вернувшись с войны, фронтовик направился в обком комсомола в поисках работы. Пока нашёл, чуть не умер от голода. Несмотря на худобу, его рекомендовали в патрульно-постовую службу. В отделе кадров он подписал документы и лишь успел убрать в гимнастерку продовольственные карточки, как упал в обморок. Работники усадили его на диван, вызвали скорую помощь и стали обсуждать, можно ли такого слабого брать в милиционеры. Едва придя в чувство, молодой человек рванул в ближайшую пекарню, где сразу съел половину хлебного батона. На следующее утро он объяснился с кадровиками и отправился к месту службы – сначала в Тулу, а спустя пару месяцев в Ясную Поляну, где создавался взвод по охране музея-усадьбы Льва Толстого. Формирование шло в основном за счет фронтовиков, половина личного состава – женщины.
«Они все бабы озорные, такими не просто командовать, – с улыбкой замечал ветеран. Вечером проверяю посты и слышу: «Товарищ командир, здесь я, не сбежала, вы лучше посмотрите, как на мне юбка сидит». Приходилось грозить отправкой в отдел кадров, чтобы не своевольничали».
Около года он охранял правопорядок в музее-усадьбе, а в 1947-м был переведен в Москву.
Неклассическая разведка
В столице он служил милиционером патрульно-постовой службы в 111-м отделении милиции Тимирязевского района. Можно сказать, на окраине. Работал в двухэтажном деревянном здании, а поблизости пасли коров. В первый отпуск поехал в Тулу помогать перестилать полы в доме. Лишь закончили, ему почтальон принес телеграмму-молнию с требованием явиться на площадь Дзержинского (теперь Лубянская).
«Отец спросил: «Что же ты натворил на фронте, ведь вызывают в такое здание?» – рассказывает ветеран. – Я честно воевал. Нет за спиной греха, а на душе все-таки неспокойно».
Виктор Николаевич вернулся в Москву, начистил до блеска пуговицы и сапоги, и прибыл по адресу. А там… его приняли в ряды милицейской разведки. Тогда он не знал, что Третий спецотдел МВД СССР (ныне Оперативно-поисковое бюро) самая закрытая служба ведомства, в которой всё секретно: от штатного расписания до расположения объектов. В течение последующих тридцати пяти лет Виктор Власов занимался много чем интересным, как внутри страны, так и за рубежом. Но это – совсем другая история. Увы, для читателя закрытая. Сожалеет он лишь о том, что пришлось из-за особенностей профессии прервать отношения с друзьями. Соседи по квартире до сих пор путаются в догадках о его деятельности: военный генерал, монах, дипломат… Им остается гадать, так как на страницах его служебной биографии стоит пожизненный гриф «Секретно».
В.Н. Власов
А.В. Уханов и В.Н. Власов
В.М. Лыков вручает В.Н. Власову почетную грамоту
В.Н. Власов в кругу фронтовиков
В.Н. Власов и И.Ф. Шилов
В.Н. Власов с Героем Советского Союза А.М. Балясниковым
В.Н. Власов с И.Ф. Шиловым и учащимися московской школы
Интервью фронтовика российскому телевидению
Перед возложением цветов к Могиле Неизвестного Солдата
