Мы помним Вас, Евгений Гургенович!
Сегодня исполнилось бы 95 лет замечательному человеку, почётному члену Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск генерал-лейтенанту внутренней службы в отставке Евгению Гургеновичу Паталову.
Паталов Евгений Гургенович родился 25 ноября 1925 года в городе Харбине (Китай). Окончил Московское военно-инженерное училище. Участник парада Победы 24 июня 1945 года. Служил в армии, затем в органах внутренних дел.
Начинал оперуполномоченным уголовного розыска, затем был назначен начальником отдела уголовного розыска, начальником отдела внутренних дел, заместителем начальника управления, начальником УВД и министром внутренних дел республики.
Это интервью было подготовлено писателем, полковником милиции в отставке Виктором Лыковым.
- Да, привлекательный послужной список у вас, Евгений Гургенович.
- Ему вряд ли стоит удивляться, всё-таки мне 93 года, из которых тридцать семь лет я отдал служению Отечеству. В 1946, первом послевоенном году, окончил Московское военно-инженерное училище. С того момента началась моя армейская служба. Не могу обойти вниманием ярчайшее событие, в центре которого я оказался в курсантские годы. Мне было 19 лет, и я в числе лучших курсантов училища участвовал в военном параде на Красной площади – Параде Победы 24 июня 1945 года. Чувства, впечатления от него словами передать невозможно! Сами посудите: рядом столько героев, генералов, маршалов. На трибуне Мавзолея – члены правительства и сам Иосиф Виссарионович Сталин! Со мной беседовал Маршал Советского Союза Фёдор Иванович Толбухин. Эмоции меня просто захлестнули, и до сих пор не отпускают. День Победы, торжества на Красной площади оказали сильное влияние на моё мировоззрение и последующую службу.
- Куда вас направили? С какими трудностями столкнулись на первых порах?
- Направили меня в Западную Белоруссию, в город Лида. Обстановка – врагу не пожелаешь: голод, холод, разруха. Сам город лежал в руинах, уцелели почему-то одни тёмные печные трубы, но там уже хозяйничали строители. Меня назначили командиром сапёрного взвода. Подразделению поручили вести взрывные работы в интересах строителей. Несмотря на сложности бытового характера, среди рабочих и военнослужащих царил небывалый энтузиазм – город на глазах вырастал из пепла.
Если говорить о состоянии правопорядка, то он очень нуждался в улучшении и укреплении, так как всюду бесчинствовали организованные вооруженные преступные группы. Мы не расставались с оружием, защищали себя и строителей.
В дальнейшем, нас, созидателей, перебрасывали на сооружение других важных государственных объектов. В частности, мы возводили аэродромы в Подмосковье, Казани, Перми, Омске, Грузии. На строительных площадках я уже ощущал себя хозяином. Мне, 24-летнему офицеру, доверили командовать ротой, численностью в 100 человек. Словом, служба, как говорят в таких случаях, пошла, я видел её перспективы. И вдруг, в одночасье всё поменялось: в солнечный день опустились грозовые тучи. В армии началось массовое увольнение. В 1956 году, я – тридцатилетний капитан – попал под сокращение штатов.
- Это был удар ниже пояса?
- И да, и нет, важно было не уйти в депрессию, а взять себя в руки и подумать, куда их приложить. Органы внутренних дел нуждались в кадрах, и они охотно брали уволенных офицеров. Меня заинтересовал уголовный розыск, так как романтические нотки ещё не успели угаснуть. Я был принят на должность оперуполномоченного 126-го отделения милиции города Москвы. Меня сразу в оборот взяли опытные сыщики, до мозга костей влюблённые в своё розыскное дело.
Как не отстать от них? Стал накапливать и анализировать практические профессиональные знания и навыки. Однако и этого оказалось мало, пришлось окончить вечернюю школу и Высшую школу милиции. Так с годами втянулся в беспокойную и загадочную жизнь солдат правопорядка. Появились успехи, которые были замечены, меня назначили начальником отдела уголовного розыска Фрунзенского ОВД Москвы, затем начальником Тимирязевского ОВД.
- Вскоре последовал Московский уголовный розыск, столетие которого отмечается в этом году. Как вы оказались в станах знаменитого милицейского подразделения?
- В этом для меня ничего необычного нет. По службе я постоянно сталкивался с сотрудниками МУРа. В ряде случаев мы трудились сообща, муровцы умели раскрывать самые запутанные, самые тяжкие преступления. Вообще, должен заметить, что в то время МУР имел очень высокий авторитет. Почему? Во-первых, в нём существовали добротные традиции, во-вторых, действовала сплочённая команда, в-третьих, подобрались первоклассные специалисты. Многие сотрудники милиции стремились пополнить ряды МУРа, но далеко не всем это удавалось. Мне посчастливилось, я был назначен на должность заместителя начальника управления Московского уголовного розыска. Поручили вести очень сложный участок: убийства, грабежи, разбои, преступления, связанные с иностранцами. Пришлось вникать во все детали сыскного процесса. Существовал неписанный закон: каждая полученная информация изучалась до мелочей, чтобы избежать возможного промаха. Работали, не замечая времени, ну и раскрываемость была очень высокой. Причём не щадили себя ни руководители управления, ни начальники отделов, ни рядовые оперуполномоченные – все усилия направлялись на раскрытие преступлений. Лентяев у нас не было, они не приживались. Зато какие умные головы трудились?! Олег Корнеев, Евгений Дерковский, Евгений Меркулов и многие другие. Разрабатывались оперативные комбинации, о которых ни в сказке сказать, ни пером описать. Я не стану говорить о раскрытии конкретных уголовных преступлений, они описаны в моей книге.
- Евгений Гургенович, давайте углубим и расширим тему о МУРе и его сотрудниках. Обогащают ли они друг друга или в какой-то момент наступает разочарование с обеих сторон?
- Вопрос, конечно, непростой. Ответ на него может быть очевидным, а может – проблематичным. В МУРе служат люди сильные духом. Они дополняют друг друга, растут и развиваются, порой, как служба, так и служивый человек достигают заоблочных высот. Слабые духом сотрудники вполне вероятно могут развалить службу и себя погубить. Вывод напрашивается сам собой.
- Теперь перейдём на конкретные личности. Повлиял ли Московский уголовный розыск на вашу дальнейшую судьбу?
- Вне всякого сомнения; скажу больше – весь профессиональный опыт, который был приобретён в стенах МУРа, я пронёс через последующие годы службы, на каком бы посту ни находился.
- Что конкретно вы взяли с собой, когда пришлось покинуть Петровку, 38?
- Многое, в частности, ту морально-психологическую атмосферу, которая годами складывалась в МУРе. Принцип один – за всех, все – за одного здесь действовал безотказно. Воспользовался всеми компонентами оперативного искусства. Перенял средства и методы раскрытия преступлений. Многое значила организация розыскного процесса. Начатое дело непременно должно доводиться до логического завершения. Сотрудник уголовного розыска обязан постоянно пополнять знания и оттачивать навыки, вырабатывать умение ладить с людьми, какие бы должности они не занимали. Наша профессия требует необыкновенной дисциплины, точности в суждениях и делах. Как не взять их на вооружение?! И потом, розыск такая служба, которая не может жить без получения конкретных результатов. Нет результатов – нет и сыщика!
- Обогатившись розыскным опытом, куда вы отправились, чтобы использовать его по полной программе?
- Никуда я не отправлялся, был на своём рабочем месте, втянулся в розыскные дела и даже не помышлял об уходе из МУРа. И вдруг телефонный звонок, как снег на голову: «Вас приглашает Министр внутренних дел СССР Николай Анисимович Щелоков». Сами понимаете, в каком состоянии я отправился на улицу Огарёва, 6. Мысли роились, как в калейдоскопе, одна острее другой.
Министр встретил меня радушно, расспросил о состоянии раскрываемости преступлений в столице. Я постепенно стал оттаивать от мрачных мыслей. Затем без всяких вступлений министр ошарашил меня:
«Вы назначаетесь начальником УВД Кировской области. В Москве хорошо потрудились, теперь поезжайте на периферию и наведите там должный порядок».
«Товарищ министр, почему я, есть же более достойные кандидатуры?!»
«У вас большой опыт работы в уголовном розыске. В Кировской области эта служба ослаблена, её надо поднимать. Рассчитываем на вас, как на специалиста».
«Товарищ министр, но я не хотел бы покидать Москву».
«Вопрос с вами решён, но договоримся так: выправите положение в области, отзовём снова в Москву».
- Новый регион, новые люди, новые задачи. С чего начали наводить порядок?
- По сути, с чистого листа, так как надо было подтягивать все звенья правоохранительной системы области. Естественно, прежде всего, я обратил свои взоры на подразделения уголовного розыска. Столкнулся с интересным фактом: сотрудники розыска хотели с желанием работать, но не могли. Им не доставало ни профессиональных навыков, ни оперативного мышления, ни сыскной косточки. Всё, что я приобрёл в МУРе, принялся передавать им. Со временем отладил механизмы взаимодействия всех милицейских служб, направив их на решение конкретных задач. Пришлось конкретизировать и актуализировать деятельность всех подразделений органов внутренних дел области, вплотную работать с руководящим составом горайорганов.
Немало сил было отдано привлечению населения, областных и общественных формирований к профилактике правонарушений и обеспечению общественного порядка. Определённую поддержку мы получали от специалистов центрального аппарата МВД СССР. Министр интересовался состоянием правопорядка в области. Мы находились под постоянным его контролем. Наши усилия не пропали даром: оперативная обстановка в области значительно улучшилась. Это неоднократно отмечали проверяющие комиссии. Мне присвоили звание генерал-майора милиции.
Спустя три года, снова вызвали к министру. Николай Анисимович поблагодарил за службу, отметил мое старание и тут же объявил, что я назначен министром внутренних дел Армении и что надо немедленно отправиться в Ереван принимать дела. Надо – так надо, стремление служить не иссякло, руководящий опыт был достаточным. Мне стукнуло тогда 48 лет, можно ещё трудиться с полной отдачей сил. К руководству министерством я приступил в конце 1974 года.
- Как выглядели органы внутренних дел республики? Какое впечатление произвёл на вас личный состав?
- На первых порах отметил для себя, что хромает дисциплина, её прорехи видны были невооружённым глазом. Рубить с плеча сразу не стал. Позже, когда объездил все горрайорганы и ближе познакомился с личным составом, провёл ряд существенных преобразований, направленных на укрепление дисциплины и совершенствование служебной деятельности. Вскрылась любопытная деталь: люди могли и умели работать, но не хотели. С кем-то пришлось расстаться, а кого-то перевести на другие участки работы в соответствии с их наклонностями и желаниями. А главное – пришлось основательно перестраиваться и становиться на новые рельсы.
Дело в том, что в стране был взят курс на осуществление масштабной профилактики правонарушений. К этому привлеклись как широкие слои населения, так и государственные учреждения. Разрабатывались планы совместных действий и механизмы их реализации. Мы широко использовали средства массовой информации для поднятия авторитета органов внутренних дел и его сотрудников. Результаты были налицо: за состояние правопорядка в республике строго спрашивали как руководители республики, так и союзные структуры, в частности, Министерство внутренних дел СССР. Его представители нередко бывали у нас, спрашивали, но и помогали. Николай Анисимович Щелоков был в куре всех дел, происходивших в Армении.
У нас установились тесные деловые отношения с ним. Мы не один раз встречались, беседовали по вопросам укрепления правопорядка, обучения и воспитания личного состава, помощи государству в её экономическом развитии.
- Какие впечатления, чувства, ощущения, мысли остались у вас после общения с министром?
- Николай Анисимович Щёлоков – крупный государственный деятель и талантливый руководитель. Он радел не только за состояние правопорядка, но и за дальнейшее экономическое процветание страны. Одинаково хорошо разбирался в хозяйственных, производственных и идеологических вопросах. Был активным проводником достижений культуры в деятельность органов внутренних дел. Пристальное внимание уделял средствам и методам обучения и воспитания личного состава. Заботился о его материальном благополучии.
Я уже не говорю об обновлении структуры органов внутренних дел сверху донизу, формировании прочной юридической базы, которые были подчинены потребностям дня. Была создана высокая морально-психологическая атмосфера в подразделениях органов внутренних дел. С каждым годом возрастала требовательность за выполнение поставленных задач. Сложившаяся обстановка мне нравилась, я работал с большой охотой и отдачей.
- В августе 1977 года из армянского республиканского банка исчезли полтора миллиона рублей. Случай неслыханный за всю историю существования Советского Союза! Как вы отнеслись к этому небывалому преступлению?
- Что говорят, оказавшись в подобной ситуации? Мы были потрясены, но не растерялись. Своими силами, конечно, мало чего сделали бы. Поэтому к раскрытию преступления сразу подключились заместитель министра внутренних дел СССР Борис Тихонович Шумилин и начальник Главного управления уголовного розыска министерства Игорь Иванович Карпец. На оперативном совещании я высказал мысль о том, что без сотрудников МУРа нам не обойтись. В Ереван прибыли муровцы, мы работали в тесном контакте, плотно и интенсивно, но на след преступников так и не вышли. Стало ясно, что вряд ли они объявятся с огромной суммой денег в Армении. Похитителей следует искать в Москве. Направление поисков оказалось долгим, но верным. В ночь с 6 на 7 июня 1978 года муровцы арестовали братьев Калачян, которые через посредника попытались скупить облигации трёхпроцентного займа. Не удалось. Они были задержаны, похищенная сумма изъята и возвращена государству
Лично для меня раскрытие этого тяжкого преступления стало настоящим испытанием. Оно многому научило и подтолкнуло на дальнейшее совершенствование службы уголовного розыска.
- Вы активно и профессионально трудились до ноября 1983 года, а затем...
- Под давлением нового министра внутренних дел СССР генерала армии Федорчука я подал рапорт об отставке, не согласившись с методами его работы. Переехал в Москву, занялся общественной деятельностью в Российском совете ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, в совете ветеранов управления уголовного розыска ГУ МВД России по городу Москве.
Считаю ветеранское движение в органах внутренних дел явлением полезным и плодотворным, направленным на социальную защиту ведомственных пенсионеров, профессиональное, нравственное и патриотическое воспитание молодёжи.
- Помнится, вас горячо и сердечно чествовали в ноябре 2015 года в Культурном центре ГУ МВД России по городу Москве в связи с 90-летним юбилеем.
- Да, это было памятное событие. Меня тепло поздравили Президент Российской Федерации Владимир Путин, руководители Министерства внутренних дел России, Главного управления МВД России по городу Москве, ветеранские организации органов внутренних дел, сослуживцы и ветераны.
- Евгений Гургенович, благодарю вас за рассказ о себе и о службе. Доброго вам здоровья и активности в домашних и общественных делах.
Весной 2019 года ушли из жизни и автор этого интервью писатель Виктор Михайлович Лыков, и генерал-лейтенант милиции в отставке Евгений Гургенович Паталов. Но светлая память об этих замечательных людях навсегда останется в сердцах благодарных потомков.
Паталов Евгений Гургенович родился 25 ноября 1925 года в городе Харбине (Китай). Окончил Московское военно-инженерное училище. Участник парада Победы 24 июня 1945 года. Служил в армии, затем в органах внутренних дел.
Начинал оперуполномоченным уголовного розыска, затем был назначен начальником отдела уголовного розыска, начальником отдела внутренних дел, заместителем начальника управления, начальником УВД и министром внутренних дел республики.
Это интервью было подготовлено писателем, полковником милиции в отставке Виктором Лыковым.
- Да, привлекательный послужной список у вас, Евгений Гургенович.
- Ему вряд ли стоит удивляться, всё-таки мне 93 года, из которых тридцать семь лет я отдал служению Отечеству. В 1946, первом послевоенном году, окончил Московское военно-инженерное училище. С того момента началась моя армейская служба. Не могу обойти вниманием ярчайшее событие, в центре которого я оказался в курсантские годы. Мне было 19 лет, и я в числе лучших курсантов училища участвовал в военном параде на Красной площади – Параде Победы 24 июня 1945 года. Чувства, впечатления от него словами передать невозможно! Сами посудите: рядом столько героев, генералов, маршалов. На трибуне Мавзолея – члены правительства и сам Иосиф Виссарионович Сталин! Со мной беседовал Маршал Советского Союза Фёдор Иванович Толбухин. Эмоции меня просто захлестнули, и до сих пор не отпускают. День Победы, торжества на Красной площади оказали сильное влияние на моё мировоззрение и последующую службу.
- Куда вас направили? С какими трудностями столкнулись на первых порах?
- Направили меня в Западную Белоруссию, в город Лида. Обстановка – врагу не пожелаешь: голод, холод, разруха. Сам город лежал в руинах, уцелели почему-то одни тёмные печные трубы, но там уже хозяйничали строители. Меня назначили командиром сапёрного взвода. Подразделению поручили вести взрывные работы в интересах строителей. Несмотря на сложности бытового характера, среди рабочих и военнослужащих царил небывалый энтузиазм – город на глазах вырастал из пепла.
Если говорить о состоянии правопорядка, то он очень нуждался в улучшении и укреплении, так как всюду бесчинствовали организованные вооруженные преступные группы. Мы не расставались с оружием, защищали себя и строителей.
В дальнейшем, нас, созидателей, перебрасывали на сооружение других важных государственных объектов. В частности, мы возводили аэродромы в Подмосковье, Казани, Перми, Омске, Грузии. На строительных площадках я уже ощущал себя хозяином. Мне, 24-летнему офицеру, доверили командовать ротой, численностью в 100 человек. Словом, служба, как говорят в таких случаях, пошла, я видел её перспективы. И вдруг, в одночасье всё поменялось: в солнечный день опустились грозовые тучи. В армии началось массовое увольнение. В 1956 году, я – тридцатилетний капитан – попал под сокращение штатов.
- Это был удар ниже пояса?
- И да, и нет, важно было не уйти в депрессию, а взять себя в руки и подумать, куда их приложить. Органы внутренних дел нуждались в кадрах, и они охотно брали уволенных офицеров. Меня заинтересовал уголовный розыск, так как романтические нотки ещё не успели угаснуть. Я был принят на должность оперуполномоченного 126-го отделения милиции города Москвы. Меня сразу в оборот взяли опытные сыщики, до мозга костей влюблённые в своё розыскное дело.
Как не отстать от них? Стал накапливать и анализировать практические профессиональные знания и навыки. Однако и этого оказалось мало, пришлось окончить вечернюю школу и Высшую школу милиции. Так с годами втянулся в беспокойную и загадочную жизнь солдат правопорядка. Появились успехи, которые были замечены, меня назначили начальником отдела уголовного розыска Фрунзенского ОВД Москвы, затем начальником Тимирязевского ОВД.
- Вскоре последовал Московский уголовный розыск, столетие которого отмечается в этом году. Как вы оказались в станах знаменитого милицейского подразделения?
- В этом для меня ничего необычного нет. По службе я постоянно сталкивался с сотрудниками МУРа. В ряде случаев мы трудились сообща, муровцы умели раскрывать самые запутанные, самые тяжкие преступления. Вообще, должен заметить, что в то время МУР имел очень высокий авторитет. Почему? Во-первых, в нём существовали добротные традиции, во-вторых, действовала сплочённая команда, в-третьих, подобрались первоклассные специалисты. Многие сотрудники милиции стремились пополнить ряды МУРа, но далеко не всем это удавалось. Мне посчастливилось, я был назначен на должность заместителя начальника управления Московского уголовного розыска. Поручили вести очень сложный участок: убийства, грабежи, разбои, преступления, связанные с иностранцами. Пришлось вникать во все детали сыскного процесса. Существовал неписанный закон: каждая полученная информация изучалась до мелочей, чтобы избежать возможного промаха. Работали, не замечая времени, ну и раскрываемость была очень высокой. Причём не щадили себя ни руководители управления, ни начальники отделов, ни рядовые оперуполномоченные – все усилия направлялись на раскрытие преступлений. Лентяев у нас не было, они не приживались. Зато какие умные головы трудились?! Олег Корнеев, Евгений Дерковский, Евгений Меркулов и многие другие. Разрабатывались оперативные комбинации, о которых ни в сказке сказать, ни пером описать. Я не стану говорить о раскрытии конкретных уголовных преступлений, они описаны в моей книге.
- Евгений Гургенович, давайте углубим и расширим тему о МУРе и его сотрудниках. Обогащают ли они друг друга или в какой-то момент наступает разочарование с обеих сторон?
- Вопрос, конечно, непростой. Ответ на него может быть очевидным, а может – проблематичным. В МУРе служат люди сильные духом. Они дополняют друг друга, растут и развиваются, порой, как служба, так и служивый человек достигают заоблочных высот. Слабые духом сотрудники вполне вероятно могут развалить службу и себя погубить. Вывод напрашивается сам собой.
- Теперь перейдём на конкретные личности. Повлиял ли Московский уголовный розыск на вашу дальнейшую судьбу?
- Вне всякого сомнения; скажу больше – весь профессиональный опыт, который был приобретён в стенах МУРа, я пронёс через последующие годы службы, на каком бы посту ни находился.
- Что конкретно вы взяли с собой, когда пришлось покинуть Петровку, 38?
- Многое, в частности, ту морально-психологическую атмосферу, которая годами складывалась в МУРе. Принцип один – за всех, все – за одного здесь действовал безотказно. Воспользовался всеми компонентами оперативного искусства. Перенял средства и методы раскрытия преступлений. Многое значила организация розыскного процесса. Начатое дело непременно должно доводиться до логического завершения. Сотрудник уголовного розыска обязан постоянно пополнять знания и оттачивать навыки, вырабатывать умение ладить с людьми, какие бы должности они не занимали. Наша профессия требует необыкновенной дисциплины, точности в суждениях и делах. Как не взять их на вооружение?! И потом, розыск такая служба, которая не может жить без получения конкретных результатов. Нет результатов – нет и сыщика!
- Обогатившись розыскным опытом, куда вы отправились, чтобы использовать его по полной программе?
- Никуда я не отправлялся, был на своём рабочем месте, втянулся в розыскные дела и даже не помышлял об уходе из МУРа. И вдруг телефонный звонок, как снег на голову: «Вас приглашает Министр внутренних дел СССР Николай Анисимович Щелоков». Сами понимаете, в каком состоянии я отправился на улицу Огарёва, 6. Мысли роились, как в калейдоскопе, одна острее другой.
Министр встретил меня радушно, расспросил о состоянии раскрываемости преступлений в столице. Я постепенно стал оттаивать от мрачных мыслей. Затем без всяких вступлений министр ошарашил меня:
«Вы назначаетесь начальником УВД Кировской области. В Москве хорошо потрудились, теперь поезжайте на периферию и наведите там должный порядок».
«Товарищ министр, почему я, есть же более достойные кандидатуры?!»
«У вас большой опыт работы в уголовном розыске. В Кировской области эта служба ослаблена, её надо поднимать. Рассчитываем на вас, как на специалиста».
«Товарищ министр, но я не хотел бы покидать Москву».
«Вопрос с вами решён, но договоримся так: выправите положение в области, отзовём снова в Москву».
- Новый регион, новые люди, новые задачи. С чего начали наводить порядок?
- По сути, с чистого листа, так как надо было подтягивать все звенья правоохранительной системы области. Естественно, прежде всего, я обратил свои взоры на подразделения уголовного розыска. Столкнулся с интересным фактом: сотрудники розыска хотели с желанием работать, но не могли. Им не доставало ни профессиональных навыков, ни оперативного мышления, ни сыскной косточки. Всё, что я приобрёл в МУРе, принялся передавать им. Со временем отладил механизмы взаимодействия всех милицейских служб, направив их на решение конкретных задач. Пришлось конкретизировать и актуализировать деятельность всех подразделений органов внутренних дел области, вплотную работать с руководящим составом горайорганов.
Немало сил было отдано привлечению населения, областных и общественных формирований к профилактике правонарушений и обеспечению общественного порядка. Определённую поддержку мы получали от специалистов центрального аппарата МВД СССР. Министр интересовался состоянием правопорядка в области. Мы находились под постоянным его контролем. Наши усилия не пропали даром: оперативная обстановка в области значительно улучшилась. Это неоднократно отмечали проверяющие комиссии. Мне присвоили звание генерал-майора милиции.
Спустя три года, снова вызвали к министру. Николай Анисимович поблагодарил за службу, отметил мое старание и тут же объявил, что я назначен министром внутренних дел Армении и что надо немедленно отправиться в Ереван принимать дела. Надо – так надо, стремление служить не иссякло, руководящий опыт был достаточным. Мне стукнуло тогда 48 лет, можно ещё трудиться с полной отдачей сил. К руководству министерством я приступил в конце 1974 года.
- Как выглядели органы внутренних дел республики? Какое впечатление произвёл на вас личный состав?
- На первых порах отметил для себя, что хромает дисциплина, её прорехи видны были невооружённым глазом. Рубить с плеча сразу не стал. Позже, когда объездил все горрайорганы и ближе познакомился с личным составом, провёл ряд существенных преобразований, направленных на укрепление дисциплины и совершенствование служебной деятельности. Вскрылась любопытная деталь: люди могли и умели работать, но не хотели. С кем-то пришлось расстаться, а кого-то перевести на другие участки работы в соответствии с их наклонностями и желаниями. А главное – пришлось основательно перестраиваться и становиться на новые рельсы.
Дело в том, что в стране был взят курс на осуществление масштабной профилактики правонарушений. К этому привлеклись как широкие слои населения, так и государственные учреждения. Разрабатывались планы совместных действий и механизмы их реализации. Мы широко использовали средства массовой информации для поднятия авторитета органов внутренних дел и его сотрудников. Результаты были налицо: за состояние правопорядка в республике строго спрашивали как руководители республики, так и союзные структуры, в частности, Министерство внутренних дел СССР. Его представители нередко бывали у нас, спрашивали, но и помогали. Николай Анисимович Щелоков был в куре всех дел, происходивших в Армении.
У нас установились тесные деловые отношения с ним. Мы не один раз встречались, беседовали по вопросам укрепления правопорядка, обучения и воспитания личного состава, помощи государству в её экономическом развитии.
- Какие впечатления, чувства, ощущения, мысли остались у вас после общения с министром?
- Николай Анисимович Щёлоков – крупный государственный деятель и талантливый руководитель. Он радел не только за состояние правопорядка, но и за дальнейшее экономическое процветание страны. Одинаково хорошо разбирался в хозяйственных, производственных и идеологических вопросах. Был активным проводником достижений культуры в деятельность органов внутренних дел. Пристальное внимание уделял средствам и методам обучения и воспитания личного состава. Заботился о его материальном благополучии.
Я уже не говорю об обновлении структуры органов внутренних дел сверху донизу, формировании прочной юридической базы, которые были подчинены потребностям дня. Была создана высокая морально-психологическая атмосфера в подразделениях органов внутренних дел. С каждым годом возрастала требовательность за выполнение поставленных задач. Сложившаяся обстановка мне нравилась, я работал с большой охотой и отдачей.
- В августе 1977 года из армянского республиканского банка исчезли полтора миллиона рублей. Случай неслыханный за всю историю существования Советского Союза! Как вы отнеслись к этому небывалому преступлению?
- Что говорят, оказавшись в подобной ситуации? Мы были потрясены, но не растерялись. Своими силами, конечно, мало чего сделали бы. Поэтому к раскрытию преступления сразу подключились заместитель министра внутренних дел СССР Борис Тихонович Шумилин и начальник Главного управления уголовного розыска министерства Игорь Иванович Карпец. На оперативном совещании я высказал мысль о том, что без сотрудников МУРа нам не обойтись. В Ереван прибыли муровцы, мы работали в тесном контакте, плотно и интенсивно, но на след преступников так и не вышли. Стало ясно, что вряд ли они объявятся с огромной суммой денег в Армении. Похитителей следует искать в Москве. Направление поисков оказалось долгим, но верным. В ночь с 6 на 7 июня 1978 года муровцы арестовали братьев Калачян, которые через посредника попытались скупить облигации трёхпроцентного займа. Не удалось. Они были задержаны, похищенная сумма изъята и возвращена государству
Лично для меня раскрытие этого тяжкого преступления стало настоящим испытанием. Оно многому научило и подтолкнуло на дальнейшее совершенствование службы уголовного розыска.
- Вы активно и профессионально трудились до ноября 1983 года, а затем...
- Под давлением нового министра внутренних дел СССР генерала армии Федорчука я подал рапорт об отставке, не согласившись с методами его работы. Переехал в Москву, занялся общественной деятельностью в Российском совете ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, в совете ветеранов управления уголовного розыска ГУ МВД России по городу Москве.
Считаю ветеранское движение в органах внутренних дел явлением полезным и плодотворным, направленным на социальную защиту ведомственных пенсионеров, профессиональное, нравственное и патриотическое воспитание молодёжи.
- Помнится, вас горячо и сердечно чествовали в ноябре 2015 года в Культурном центре ГУ МВД России по городу Москве в связи с 90-летним юбилеем.
- Да, это было памятное событие. Меня тепло поздравили Президент Российской Федерации Владимир Путин, руководители Министерства внутренних дел России, Главного управления МВД России по городу Москве, ветеранские организации органов внутренних дел, сослуживцы и ветераны.
- Евгений Гургенович, благодарю вас за рассказ о себе и о службе. Доброго вам здоровья и активности в домашних и общественных делах.
Весной 2019 года ушли из жизни и автор этого интервью писатель Виктор Михайлович Лыков, и генерал-лейтенант милиции в отставке Евгений Гургенович Паталов. Но светлая память об этих замечательных людях навсегда останется в сердцах благодарных потомков.
