Крестоносцы Гражданской войны
Гражданская война продолжает оставаться огромным белым пятном в истории России. Столетие с её начала подогрело интерес к теме. Это помогло пролить свет на многие фрагменты истории, ранее либо искажавшиеся, либо замалчивавшиеся.
Рассказывает Роман Илющенко.
Генерал Михаил Дитерихс – одна из самых ярких фигур антибольшевистского сопротивления. Но он остался в тени более известных деятелей Белого движения: адмирала Александра Колчака, генералов Антона Деникина и Николая Юденича, барона Петра Врангеля.
Этот неординарный человек рассматривал Гражданскую войну как борьбу, прежде всего, религиозную и поэтому сражался в первую очередь не против большевиков, а за поруганную ими православную веру.
Главный враг – атеизм
Встав под знамёна адмирала Колчака, имея за плечами большой боевой, штабной и административный опыт работы, Дитерихс получил пост командующего Сибирской армией, позже заняв ещё и должность начальника штаба при Верховном правителе России.
Учитывая разность боевого и тылового потенциалов противоборствующих сторон, шансов одержать победу в войне у колчаковцев не было. Силы красных, наладивших мобилизацию с помощью разветвлённой сети военкоматов в занятых ими густонаселённых районах, репрессивных мер ЧК, а также бешеной пропаганды, росли, перевалив к концу 1919 года за пять миллионов. Возможности же белых, не обладавших такими людскими ресурсами и потенциальными организационными возможностями, напротив, таяли. В армии Колчака к тому времени насчитывалось не более 100-150 тысяч штыков и сабель.
Трудно сказать, на что рассчитывали при таком убийственном раскладе белые, но факты свидетельствуют: сопротивлялись они отчаянно, достигая иногда не только тактических, но и оперативных побед. Одной из таких операций, имевших частичный успех, стал спланированный Дитерихсом в сентябре 1919 года Тобольский прорыв.
Но не его военные или политические заслуги и успехи хочу сделать предметом этого повествования. Генерал стоял у истоков формирования в рядах Сибирской армии особых подразделений, своего рода спецназа – дружин Святого Креста и аналогичных мусульманских отрядов. Создавались они для своеобразного Крестового похода по освобождению России от захвативших её безбожников. Из добровольцев были сформированы как отдельные роты, так и целые части. Общая численность дружинников, среди которых были и женщины, достигала шести тысяч бойцов.
Брат поручик, не сквернословь!
В приказе командующего Восточной группой армий от 15 июня 1919 года № 5, генерал Михаил Дитерихс поясняет цель создания дружин: «Призываю всех объединиться в борьбе против общего врага. Напоминаю, что мы ведём не политическую борьбу, а религиозную. Не какие-либо политические платформы или кастовые, классовые начала заставляют нас проливать кровь наших отцов, братьев и сыновей. Мы боремся за поруганную и попранную веру наших дедов и отцов с кучкой пришлых людей, чуждых вере в Бога, не признающих религии и соблазнивших наших братьев высокими словами свободы, а на деле создавших палочное, полицейское рабство…»
Положение о дружинах Святого Креста, вводимое этим же приказом, содержит, на первый взгляд, слишком строгие требования к добровольцам-крестоносцам. Однако они, очевидно, диктовались пониманием, что сражаться и умирать за святое дело можно только обладая особыми духовно-нравственными качествами. Их невозможно достичь без мотивированного самоограничения, отказа от некоторых привычек, что значительно уменьшает поток добровольцев, превращая дружины в некоторое подобие древних полузакрытых монашеских военных орденов, популярных в раннем Средневековье на Западе.
С другой стороны, налагать на себя посты, давать особые обеты и даже клятвы перед военным походом на супостата было принято и русскими богатырями, и казаками атамана Ермака Тимофеевича, и запорожцами Тараса Бульбы.
Под зелёным знаменем газавата
Дружинников в случае малой численности запрещалось разобщать, распределяя их по другим подразделениям. Зато разрешалось включать в состав дружин всех лиц христианского вероисповедания (католиков, протестантов, харизматов). Интересна и присяга, которую давали дружинники Святого Креста. В ней нет слов о верности России, правительству или своим командирам, зато даётся обет исключить из лексикона так, увы, распространённую в нашей армии матерную брань: «…обязуюсь и клянусь перед Святым Крестом и Евангелием быть верным Господу Христу, Святой Церкви и друг другу, быть трезвым, честным, совершенно не произносить бранных слов, не быть жестоким с врагом, а к своим всей душой браторасположенным. Аминь». Эта присяга являет собой уникальный образец христианского подхода к ведению боевых действий.
Положением о дружинах Святого Креста допускалось формирование отрядов воинов нехристианских религиозных конфессий, придерживающихся принципов единобожия, в первую очередь мусульман. Так, 7 сентября 1919 года во всех мечетях Омска, Иркутска и Ново-Николаевска (ныне Новосибирска) их имамами был объявлен газават – священная война – против большевиков. Несмотря на имевшиеся проблемы и попытки раздробить мусульман-добровольцев по национальному признаку, их удалось преодолеть. В результате было сформировано несколько отдельных мусульманских дружин Зелёного Знамени. Для них была составлена своя присяга.
Предпочтя смерть позору жизни
В условиях надвигавшейся обречённости, накопившейся моральной и психологической усталости, характеризовавших многих белых воинов, к тому же при начавшемся с осени 1919-го отступлении, всё труднее было комплектовать редевшие по разным причинам части. И именно дружинники, многие из которых хотя и не имели боевого опыта, но обладали другими, важными для настоящего солдата качествами – стойкостью и готовностью умереть, стали цементирующим основанием для многих частей Сибирской армии.
Командир 3-го Барнаульского стрелкового полка полковник Александр Камбалин вспоминал, что при отступлении из Барнаула личный состав одного из батальонов, набранный из местных новобранцев, проявил колебания, не желая оставлять родные края, и был в итоге распущен. Заменили отказников алтайские добровольцы-крестоносцы, или, как они сами себя называли, «крестовики», показавшие в последующих боях очень хорошо.
Или другой пример. Во время оставления Омска полковник Оренбургского Казачьего войска Гавриил Енборисов покидал город даже без личного конвоя. Но в Ново-Николаевске к нему присоединились практически все находившиеся в городе дружинники, составив отряд в сотню бойцов. По ходу движения на восток в него постепенно вливались отдельные люди и целые части, в итоге в Забайкалье отряд пришёл уже достаточно крупной, сплочённой и дисциплинированной частью, ядро которого составляли крестоносцы.
Интересные воспоминания оставил казачий офицер Леонтий Масянов об известном среди уральских казаков крестовике, старом казаке Мокии Кабаеве. О нём ходили легенды, что и пули его не берут, и сам он одним своим видом обращает в бегство красных. В кратком пересказе это звучит так:
«Шли бои за Уральск – главный город уральских казаков. Советские части напирали, среди казаков началась лёгкая паника – неужели сдадим город? И вот в разгар боя за посёлок Красный – пригород казачьей столицы – появился Кабаев, что сразу воодушевило защитников. Не спеша, под огнём объезжая на лошади полки, он благословлял всех висевшим на груди массивным крестом, читая при этом молитвы. Некоторым он говорил: «Не бойтесь, станичники, не бойтесь, детки. Ничего он вам не сделает. Снаряды его рваться не будут и не собьют вас. А завтра мы погоним его».
Ободрились казаки и, перегруппировавшись, утром перешли в контрнаступление, отбросив красных от посёлка. Особенно поразило всех, что выпущенные артиллерией противника снаряды перелетали через их головы, разрываясь далеко в степи».
Последнее слово
Можно с уверенностью сказать, что формирования дружинников-крестовиков были одними из наиболее стойких частей Русской армии. Показать свои реальные боевые возможности им помешало недостаточное количество добровольцев и то, что о формировании подобных частей было объявлено слишком поздно.
В завершение хочется вернуться к Михаилу Дитерихсу, приведя (в сокращении) его последний Указ от 17 октября 1922 года, изданный им уже в бытность главой Приамурского земского края – он был избран на эту должность 23 июля 1922 года на Земском соборе во Владивостоке:
«Силы Земской Приамурской Рати сломлены… без пополнения, без патронов… Семя брошено. Оно сейчас упало ещё на мало подготовленную почву, но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесёт это семя по широкой ниве земли русской, и при помощи безграничной милости Божией принесёт свои плодотворные результаты. Я лично верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию помазанника Божия, на что теперь мы все были недостойны ещё этой милости Всевышнего Творца».
Из Положения о Дружинах Святого Креста:
«Дружина Святого Креста есть воинская добровольческая часть… борющаяся с большевиками, как богоотступниками, за веру и родину.
Каждый вступающий в дружину… кроме обычной присяги даёт перед Крестом и Евангелием обет верности Христу и друг другу…
Подчиняясь обычной воинской дисциплине, дружинник… следует особым правилам, исключающим пьянство, нечестивость, сквернословие, распущенность, притеснение мирных жителей и так далее.
Все дружинники именуются братьями.
При обращении солдата к офицерам допустимо слово «брат» присоединять к чину, например, «брат поручик».
При соблюдении всей строгости воинской дисциплины между командным составом и солдатами дружины… устанавливается на время похода полное равенство в пище, в удобстве, средствах передвижения и т.д.».
Рассказывает Роман Илющенко.
Генерал Михаил Дитерихс – одна из самых ярких фигур антибольшевистского сопротивления. Но он остался в тени более известных деятелей Белого движения: адмирала Александра Колчака, генералов Антона Деникина и Николая Юденича, барона Петра Врангеля.
Этот неординарный человек рассматривал Гражданскую войну как борьбу, прежде всего, религиозную и поэтому сражался в первую очередь не против большевиков, а за поруганную ими православную веру.
Главный враг – атеизм
Встав под знамёна адмирала Колчака, имея за плечами большой боевой, штабной и административный опыт работы, Дитерихс получил пост командующего Сибирской армией, позже заняв ещё и должность начальника штаба при Верховном правителе России.
Учитывая разность боевого и тылового потенциалов противоборствующих сторон, шансов одержать победу в войне у колчаковцев не было. Силы красных, наладивших мобилизацию с помощью разветвлённой сети военкоматов в занятых ими густонаселённых районах, репрессивных мер ЧК, а также бешеной пропаганды, росли, перевалив к концу 1919 года за пять миллионов. Возможности же белых, не обладавших такими людскими ресурсами и потенциальными организационными возможностями, напротив, таяли. В армии Колчака к тому времени насчитывалось не более 100-150 тысяч штыков и сабель.
Трудно сказать, на что рассчитывали при таком убийственном раскладе белые, но факты свидетельствуют: сопротивлялись они отчаянно, достигая иногда не только тактических, но и оперативных побед. Одной из таких операций, имевших частичный успех, стал спланированный Дитерихсом в сентябре 1919 года Тобольский прорыв.
Но не его военные или политические заслуги и успехи хочу сделать предметом этого повествования. Генерал стоял у истоков формирования в рядах Сибирской армии особых подразделений, своего рода спецназа – дружин Святого Креста и аналогичных мусульманских отрядов. Создавались они для своеобразного Крестового похода по освобождению России от захвативших её безбожников. Из добровольцев были сформированы как отдельные роты, так и целые части. Общая численность дружинников, среди которых были и женщины, достигала шести тысяч бойцов.
Брат поручик, не сквернословь!
В приказе командующего Восточной группой армий от 15 июня 1919 года № 5, генерал Михаил Дитерихс поясняет цель создания дружин: «Призываю всех объединиться в борьбе против общего врага. Напоминаю, что мы ведём не политическую борьбу, а религиозную. Не какие-либо политические платформы или кастовые, классовые начала заставляют нас проливать кровь наших отцов, братьев и сыновей. Мы боремся за поруганную и попранную веру наших дедов и отцов с кучкой пришлых людей, чуждых вере в Бога, не признающих религии и соблазнивших наших братьев высокими словами свободы, а на деле создавших палочное, полицейское рабство…»
Положение о дружинах Святого Креста, вводимое этим же приказом, содержит, на первый взгляд, слишком строгие требования к добровольцам-крестоносцам. Однако они, очевидно, диктовались пониманием, что сражаться и умирать за святое дело можно только обладая особыми духовно-нравственными качествами. Их невозможно достичь без мотивированного самоограничения, отказа от некоторых привычек, что значительно уменьшает поток добровольцев, превращая дружины в некоторое подобие древних полузакрытых монашеских военных орденов, популярных в раннем Средневековье на Западе.
С другой стороны, налагать на себя посты, давать особые обеты и даже клятвы перед военным походом на супостата было принято и русскими богатырями, и казаками атамана Ермака Тимофеевича, и запорожцами Тараса Бульбы.
Под зелёным знаменем газавата
Дружинников в случае малой численности запрещалось разобщать, распределяя их по другим подразделениям. Зато разрешалось включать в состав дружин всех лиц христианского вероисповедания (католиков, протестантов, харизматов). Интересна и присяга, которую давали дружинники Святого Креста. В ней нет слов о верности России, правительству или своим командирам, зато даётся обет исключить из лексикона так, увы, распространённую в нашей армии матерную брань: «…обязуюсь и клянусь перед Святым Крестом и Евангелием быть верным Господу Христу, Святой Церкви и друг другу, быть трезвым, честным, совершенно не произносить бранных слов, не быть жестоким с врагом, а к своим всей душой браторасположенным. Аминь». Эта присяга являет собой уникальный образец христианского подхода к ведению боевых действий.
Положением о дружинах Святого Креста допускалось формирование отрядов воинов нехристианских религиозных конфессий, придерживающихся принципов единобожия, в первую очередь мусульман. Так, 7 сентября 1919 года во всех мечетях Омска, Иркутска и Ново-Николаевска (ныне Новосибирска) их имамами был объявлен газават – священная война – против большевиков. Несмотря на имевшиеся проблемы и попытки раздробить мусульман-добровольцев по национальному признаку, их удалось преодолеть. В результате было сформировано несколько отдельных мусульманских дружин Зелёного Знамени. Для них была составлена своя присяга.
Предпочтя смерть позору жизни
В условиях надвигавшейся обречённости, накопившейся моральной и психологической усталости, характеризовавших многих белых воинов, к тому же при начавшемся с осени 1919-го отступлении, всё труднее было комплектовать редевшие по разным причинам части. И именно дружинники, многие из которых хотя и не имели боевого опыта, но обладали другими, важными для настоящего солдата качествами – стойкостью и готовностью умереть, стали цементирующим основанием для многих частей Сибирской армии.
Командир 3-го Барнаульского стрелкового полка полковник Александр Камбалин вспоминал, что при отступлении из Барнаула личный состав одного из батальонов, набранный из местных новобранцев, проявил колебания, не желая оставлять родные края, и был в итоге распущен. Заменили отказников алтайские добровольцы-крестоносцы, или, как они сами себя называли, «крестовики», показавшие в последующих боях очень хорошо.
Или другой пример. Во время оставления Омска полковник Оренбургского Казачьего войска Гавриил Енборисов покидал город даже без личного конвоя. Но в Ново-Николаевске к нему присоединились практически все находившиеся в городе дружинники, составив отряд в сотню бойцов. По ходу движения на восток в него постепенно вливались отдельные люди и целые части, в итоге в Забайкалье отряд пришёл уже достаточно крупной, сплочённой и дисциплинированной частью, ядро которого составляли крестоносцы.
Интересные воспоминания оставил казачий офицер Леонтий Масянов об известном среди уральских казаков крестовике, старом казаке Мокии Кабаеве. О нём ходили легенды, что и пули его не берут, и сам он одним своим видом обращает в бегство красных. В кратком пересказе это звучит так:
«Шли бои за Уральск – главный город уральских казаков. Советские части напирали, среди казаков началась лёгкая паника – неужели сдадим город? И вот в разгар боя за посёлок Красный – пригород казачьей столицы – появился Кабаев, что сразу воодушевило защитников. Не спеша, под огнём объезжая на лошади полки, он благословлял всех висевшим на груди массивным крестом, читая при этом молитвы. Некоторым он говорил: «Не бойтесь, станичники, не бойтесь, детки. Ничего он вам не сделает. Снаряды его рваться не будут и не собьют вас. А завтра мы погоним его».
Ободрились казаки и, перегруппировавшись, утром перешли в контрнаступление, отбросив красных от посёлка. Особенно поразило всех, что выпущенные артиллерией противника снаряды перелетали через их головы, разрываясь далеко в степи».
Последнее слово
Можно с уверенностью сказать, что формирования дружинников-крестовиков были одними из наиболее стойких частей Русской армии. Показать свои реальные боевые возможности им помешало недостаточное количество добровольцев и то, что о формировании подобных частей было объявлено слишком поздно.
В завершение хочется вернуться к Михаилу Дитерихсу, приведя (в сокращении) его последний Указ от 17 октября 1922 года, изданный им уже в бытность главой Приамурского земского края – он был избран на эту должность 23 июля 1922 года на Земском соборе во Владивостоке:
«Силы Земской Приамурской Рати сломлены… без пополнения, без патронов… Семя брошено. Оно сейчас упало ещё на мало подготовленную почву, но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесёт это семя по широкой ниве земли русской, и при помощи безграничной милости Божией принесёт свои плодотворные результаты. Я лично верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию помазанника Божия, на что теперь мы все были недостойны ещё этой милости Всевышнего Творца».
Из Положения о Дружинах Святого Креста:
«Дружина Святого Креста есть воинская добровольческая часть… борющаяся с большевиками, как богоотступниками, за веру и родину.
Каждый вступающий в дружину… кроме обычной присяги даёт перед Крестом и Евангелием обет верности Христу и друг другу…
Подчиняясь обычной воинской дисциплине, дружинник… следует особым правилам, исключающим пьянство, нечестивость, сквернословие, распущенность, притеснение мирных жителей и так далее.
Все дружинники именуются братьями.
При обращении солдата к офицерам допустимо слово «брат» присоединять к чину, например, «брат поручик».
При соблюдении всей строгости воинской дисциплины между командным составом и солдатами дружины… устанавливается на время похода полное равенство в пище, в удобстве, средствах передвижения и т.д.».
