Председатель совета ветеранов Миноборонпрома и отрасли обычных вооружений Лагуненко Юрий Михайлович посвящает свои стихи контрнаступлению под Москвой в суровые годы Великой Отечественной войны.


Что за страшная штука – война

Я не видел боев и не слышал солдат,
Что хрипели до боли «Ура!»,
Но отец у меня был пехотный комбат,
В нём осталась война навсегда.

Никогда не рассказывал мне он о ней
И медалей своих не носил.
Только в праздник Победы сгибался сильней
И стаканами водку глушил.

И в усталых глазах я мог видеть тогда,
Что за страшная штука – война,
Если годы спустя, она снова смогла
Вызывать весь огонь на себя!

Много лет, как на свете его уже нет,
Я стал старше теперь, чем он был,
Но готов у меня очень жесткий ответ
Для того, кто войну позабыл.


Войну позабыть нам нельзя никогда…

Я проснулся от крика, мне приснилось, что я
«Все в атаку!» – кричу из окопа.
И, сжав зубы, бросаясь на море огня,
Высоту снова брать будет рота.

Как же так, с этих пор пронеслось столько лет,
Как закончилось эта война.
Чья же память её воскресила на свет,
Что так больно на сердце легла?

Может быть, это тот молодой лейтенант,
Что погиб в двадцать лет под Москвой?
Иль, дойдя до Берлина, усталый солдат
Лишь со мной возвратился домой?

Нет, войну позабыть нам нельзя никогда…
В ней погибшие нам не дадут.
Пусть они, пробудившись от вечного сна
Через сердце мое оживут!


Я атаки уже отразил много раз

Под Москвой средь заснеженных тихих полей
Я гулял не спеша, наслаждаясь покоем,
Вдруг услышал: «Снаряды давайте скорей!
Там фашисты прорвались! Готовиться к бою!»

И взорвал тишину боя ближнего крик,
Будто семьдесят шесть вовсе не было лет.
На замерзлой земле кто-то снова поник,
И вокруг красным цветом окрасился снег.

Я атаки уже отразил много раз
И контужен был дважды от взрывов гранат,
Но я помнил от предков священный наказ:
«Там – Москва, нам отсюда ни шагу назад!»

Это было тогда – смерть солдат и отвага,
И безумье почти безнадежных атак.
Еще вера в вождя, что им силы давала,
Чтобы дальше к Москве не приблизился враг.

Всё затихло, один снова я средь полей,
Больше нет всем несущего гибель свинца.
Только сердце в груди моём бьется сильней,
А в глазах здесь – погибшего образ отца!