Детство Саши Трынкова лёгким назвать нельзя. Рос он в многодетной крестьянской семье на Рязанщине. К труду сельские мальчишки были приучены с раннего возраста.

Рассказывает Евгений Андреев.

Уже с малых лет мальчик умел пахать землю, доить корову, ухаживать за скотиной, плести лапти, возить корма на колхозную ферму.

В деревне была только начальная школа. Поэтому, чтобы получить образование, ребята были вынуждены ходить пешком в соседнее село, где была семилетка.

«Мы собирались группой, – вспоминает Александр Андреевич, – и шли учиться. Причём, в любую погоду, и в дождь, и в жару, и во время метелей. Почти все сверстники носили лапти. Для крестьянских детей это была очень удобная и дешёвая обувь».

Электричества не было. Изба освещалась керосиновой лампой. В 1941 году Александр записался в восьмой класс в райцентре. Но началась война. В школе большинство учителей были мужчины. Их всех сразу призвали в ряды Красной Армии. А так как преподавать стало некому, то учебное заведение закрыли. Да и в колхозе мужчин почти не осталось. Они все ушли на фронт. Поэтому трудиться приходилось женщинам и подросткам. Это была и обычная крестьянская работа, и трудовой фронт. Из юношей формировались группы, которые посылали на заготовку дров для паровозов. Угля катастрофически не хватало. А в 1942 году Александр был направлен на рытьё противотанковых рвов в соседнюю область.

«Мы целый месяц копали оборонительные сооружения, – рассказывает Александр Андреевич, – техники не было. Всё делалось вручную. Лопата, лом, кирка и тачка. Вот и всё оборудование. Но никто не роптал. Мы понимали, что это наш вклад в победу».

В январе 1943 года Трынкову пришла повестка из военкомата. А спустя несколько дней, он уже ехал вместе с другими солдатами в теплушке в сторону Урала.

«Мы не знали, куда нас везут, – продолжает рассказа ветеран, – ехали долго. И нас почти не кормили. Выдавали, как правило, лишь концентрат гороха».

В конце февраля эшелон прибыл на станцию Биробиджан. Молодой солдат попал служить 151-й запасной стрелковый полк 34-й стрелковой дивизии. Дислоцировалась воинская часть прямо на берегу Амура. Днём была боевая и политическая подготовка, а по ночам военнослужащие строили укрепления: окопы, блиндажи, дзоты. Ведь вероятность того, что японцы начнут войну, была велика. Жили бойцы в землянках, вместо кроватей соорудили нары, а пол, естественно, был глиняный. Боевое крещение рядовой Трынков получил в 1945 году.

«Накануне наступления нас вывезли в лагеря. На сборы – Александр Андреевич на минуту замолкает. – Мы разбили палатки на берегу реки. Замаскировали их. Но о цели мероприятия никому не сообщалось. Все думали, что начнутся учения. Ночью нас построили, выдали патроны, гранаты и погрузили на катера. Шли дожди, и Амур разлился очень широко. Так что противоположного берега не было видно. Появились японские самолёты. Они попытались нас бомбить, но им этого не удалось сделать. Наши истребители быстро отогнали самурайские летательные аппараты».

Форсирование водной преграды прошло удачно. Практически без потерь. Полк шёл вдоль реки Сунгари. Японцы в панике отступали. Через некоторое время наши войска вступили в Харбин. Здесь бойцы узнали, что Япония капитулировала. Дослуживал Александр Трынков в 112-м отдельном батальоне охраны Ставки главнокомандующего войсками Дальнего Востока, которая дислоцировалась в Хабаровске.

В апреле 1948 года сержант Трынков был демобилизован. По совету старшего брата, который служил в Москве в органах госбезопасности, Александр поехал в столицу. И вскоре его зачислили в штат 9-го отдела УКГБ Москвы и Московской области. Сотрудники этого подразделения охраняли здания Моссовета, Совета Министров РСФСР и другие важные государственные объекты. Одновременно фронтовик учился в школе рабочей молодёжи.

В 1954 году КГБ СССР подвергся крупной структурной реорганизации. Подразделение, в котором служил Александр Андреевич в полном составе было переведено в структуру МВД СССР. И вскоре младший лейтенант милиции Трынков был назначен участковым уполномоченным отдела милиции по обслуживанию ВДНХ СССР. После того, как он закончил институт, его назначили помощником начальника райотдела милиции по ведению следственных дел.

«Был в моей служебной практике курьёзный случай, – рассказывает ветеран. – Проживал на вверенном мне участке один мужик, работал он водителем грузового такси. Деньги у него водились. Но практически каждый вечер он напивался и избивал жену. Она написала заявление. Провели работу. Но профилактическая беседа не помогла. От женщины поступила ещё одна бумага с просьбой привлечь дебошира к ответственности. А прокурор ни в какую не даёт санкции на арест.

Однажды мы пришли с этим хулиганом к прокурору, я хотел, чтобы он лично познакомился с подозреваемым. Но представитель надзорного ведомства предложил ограничиться подпиской о невыезде. И вдруг мой подопечный хватает со стола чернильницу и запускает её прямо в прокурора. К счастью, последний успел уклониться. Но санкцию на арест подписал тут же».

Трудился Александр Трынков и оперуполномоченным уголовного розыска, и следователем, а затем в течении нескольких лет был секретарём парткома отдела милиции. В середине шестидесятых перевёлся в спецмилицию, (затем это был Департамент режимных объектов МВД России. – Прим. автора), где работал в кадровом аппарате. Здесь он служил почти двадцать лет. На пенсию в звании полковника милиции уволился в 1984 году. Но уйдя на заслуженный отдых, фронтовик не сидел сложа руки. Он трудился до 1996 года на одном из предприятий. А с 2002 по 2016 год возглавлял ветеранскую организацию столичного района Лианозово.

Помимо боевых наград, а это орден Отечественной войны II-й степени, медали: «За боевые заслуги» и «За победу над Японией», его китель украшает знак «Почётный ветеран центрального аппарата МВД России».

У фронтовика есть дочь, сын, четыре внука и столько же правнуков. Его зять – ныне полковник милиции в отставке Владимир Зубан – долгое время боролся с организованной преступностью в московском правоохранительном гарнизоне. А сын Владимира Андрей до сих пор служит в органах внутренних дел и имеет звание полковника полиции.