Последняя пятилетка советского генерала
Юрия Васильевича Шаталина вспоминают с искренней теплотой, с глубоким уважением и признательностью все, кто с ним служил, кто прошёл войну «за речкой» и пресловутые горячие точки трагического периода – перестройки-перестрелки последних лет советской истории.
Рассказывает полковник в отставке Борис Карпов, член Союза писателей России, заслуженный работник культуры Российской Федерации.
Один из его товарищей как-то в шутку назвал Шаталина «декабристом» – родился Юрий Васильевич 26 декабря 1934 года, в день своего 45-летия вступил с дивизией в Афганистан, 26-го же декабря 1986 года был представлен в качестве нового командующего внутренними войсками МВД СССР в один из самых сложных периодов их истории, истории страны на переломе эпох…
Вот как вспоминает первую встречу с комдивом Шаталиным писатель Александр Проханов: «Я был молодым ещё писателем, корреспондентом «Литературной газеты». Мне очень хотелось посмотреть, как войска репетируют свои будущие войны в пустынях, в Каракумах…
Жестокая романтика войны в песках захватила меня. Я хотел посмотреть, как наши части, выдвигаясь из таких районов, как Кизил-Арват или Кушка в Туркмении, проходят обработку этими горячими песками, возможен ли из этих пустынь выход в серьёзный конфликт. С боевыми частями я проходил манёвры в пустыне. Мы закапывались в раскалённый песок вместе с танками… в Афганистане.
После этих манёвров я пришёл весь измызганный, с хрустящим песком на зубах в гарнизон, в Кушку – это самый юг СССР на границе с Афганистаном, в ту самую Кушку, где когда-то русские офицеры от тоски великой играли в русскую рулетку и стрелялись в тёмной комнате. В то время, когда я там появился, это был прекрасный гарнизон, возможно, показательный, с бассейном, фонтанами, садами. Начальник гарнизона командир дивизии полковник Юрий Васильевич Шаталин, царствие ему небесное, пригласил меня в баню. Он достал свой заветный берёзовый веник из Подмосковья, и мы там с ним парились, приходили в себя после тяжёлых манёвров. Вдруг прибегает порученец и сообщает, что что-то произошло в Афганистане, приехали на границу афганцы и говорят, будто у них произошла революция. Какая революция, мы не понимали».
Именно генерал Шаталин 26 декабря 1979 первым введёт 5-ю гвардейскую мотострелковую дивизию в эту мятежную республику, а писатель Александр Проханов начнет закаляться на той войне как лучший советский баталист. Афганистан Юрий Васильевич будет вспоминать до конца своих дней. Поводы для реминисценций, сравнений, выводов давали теперь уже свои войны – Фергана, Карабах, Абхазия…
Помнится экстренный вылет с Шаталиным в Казахский район Азербайджана. 20 августа 1990 года в селе Баганис-Айрум случился жестокий бой, в котором, отбивая нападение боевиков, погиб капитан внутренних войск МВД СССР Александр Липатов, несколько наших военнослужащих были ранены. Комбат майор Данилов доложил командующему обстоятельства недавнего боя, представил командира роты мотострелков капитана Алексея Скобелева, который выручил вэвэшников, в тяжёлый момент боя подскочив на бээмпэшке.
«Скобелев! – с неподдельной радостью воскликнул тогда генерал Шаталин, – Лёша! Так мы ж с твоим отцом в Афганистане воевали, он у меня начальником штаба был. Вот так встреча! А ты, значит, тут воюешь?»
Боевой офицер Алексей Евгеньевич Скобелев был тогда представлен к ордену «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III-й степени. А мне довелось спустя некоторое время во Владикавказе познакомиться и со Скобелевым-старшим, сослуживцем нашего командующего по Афгану. Евгений Константинович был тогда начальником штаба армейского корпуса, гасил очередной, теперь уже осетино-ингушский конфликт. Я привёз генералу фотографии, сделанные нашим фотокором в Баганис-Айруме. На них – Скобелев-младший рядом с генералом Шаталиным. Такая вот наладилась связь времён. Такие вот пути отцов – дороги сыновей. Что ещё накрепко запомнилось – самые добрые слова о Юрии Васильевиче Шаталине генерала Скобелева. Евгений Константинович признался, что многому научился у своего комдива. Главное: с людьми – по-людски, в любой ситуации беречь подчинённых… Увы, сам генерал Евгений Скобелев ушел из жизни преждевременно – автомобильная катастрофа на Кавказе…
Ещё одно авторитетное мнение – Аркадия Ивановича Вольского, с которым беседовали в Степанакерте. В 1989-90 годы он возглавлял Комитет особого управления в Нагорном Карабахе. Запомнились слова о нашем командующем: «Юрий Васильевич – мудрый мужик, правильный генерал. Ему верю!»
А ведь каких только собак порою ни пытались повесить на командующего внутренними войсками. Его, несколько лет до этого командовавшего 7-й гвардейской армией, дислоцировавшейся в Армении, азербайджанская сторона считала «проармянским генералом». А ведь он искренне любил Баку, где провёл юные курсантские годы, где у него было много друзей среди азербайджанцев.
Как тут не вспомнить ещё один драматический эпизод из карабахского похода. Тогда в горной Шуше в заложниках вместе с Юрием Шаталиным оказались и считавшийся «проазербайджанским» комендант Особого района генерал-майор Владислав Сафонов, и заместитель начальника Политуправления ВВ МВД СССР генерал-майор Евгений Нечаев.
Три генерала отправились в Шушу – азербайджанский городок в нескольких километрах от Степанакерта – для встречи с местными властями (или авторитетами?). Дело обычное по тем временам: военные нередко выступали в роли дипломатов, посредников между двумя враждовавшими сторонами.
В сопровождении были наши «краповые береты» – человек десять из батальона спецназа. Командовал группой опытный офицер старший лейтенант Виктор Путилов. Напросились в попутчики и мы, двое военных корреспондентов, – со мной был полковник Владимир Гавриленко из «Красной звезды». Разместились со спецназом в кузове ГАЗ-66.
В Шуше события разворачивались по непредвиденному сценарию, автором которого, по сути дела, стала всегда непредсказуемая толпа. Местные власти – партийные секретари разного ранга, исполкомовцы и даже замминистра внутренних дел Азербайджана – предложили нашим генералам пройти для переговоров в здание Дворца культуры. Там, дескать, и спокойнее, и прохладнее. Площадь же перед ДК была уже запружена сплошь перевозбуждёнными мужчинами. В бурлящем человеческом море махоньким островком цвета хаки был военный грузовичок с брезентовым тентом.
О том, что события принимают нешутейный оборот, мы стали догадываться через час-полтора, когда в наш адрес раздались уже недвусмысленные угрозы. Один из наиболее воинственных митингующих, с опасно горящими глазами, вцепившись в задний борт и заглядывая в кузов, с решительной злостью выдал: «Вы помните, Сталин даже сына своего на немецких генералов не стал менять. А вам сегодня придётся отдать за наших двух аскеров всех ваших главных генералов». Здесь надо пояснить, что теми аскерами (то бишь солдатами, в переводе с азербайджанского) воинственный шушинец считал двух боевиков, задержанных накануне разведчиками минского оперативного полка внутренних войск. Те стреляли по армянскому селу в окрестностях Шуши, были схвачены на месте преступления с оружием в руках и, стало быть, должны были предстать перед судом. Азербайджанцев взбесил даже не сам факт задержания (это стало в то время уже обычным явлением), а то, что азербайджанских боевиков содержали в степанакертском СИЗО, то есть «у армян». Теперь, коварно заманив наших генералов в ловушку, заперев многотысячной толпой в «очаге культуры», местные жители решили требовать обмена.
Юрий Васильевич Шаталин не любил слова «заложник» применительно к себе. Согласитесь, в отношении советского генерала в собственной стране это звучит как-то диковато, странно, оскорбительно. Уже позже, в Чечне, сплошь и рядом стали появляться заложники, пленные, похищенные и убитые генералы. Сегодня, спустя годы, возвращаясь к горячим походам, специальным операциям генерала Шаталина, мы вполне можем сделать вывод – зачастую он был заложником лукавых и трусливых политиков, предателей-перестройщиков…
Вернёмся в Шушу. Спецназовцы сидели в кузове грузовика в ожидании какой-либо команды. О том, что происходило в здании ДК, в комендатуре особого района, в расположении наших частей вокруг Шуши, мы могли только догадываться. Меж тем переговоры в ДК всё больше приобретали ультимативную тональность – местные руководители, сплошь члены так называемого Народного фронта Азербайджана, требовали освободить двух своих аскеров немедленно, иначе...
Генералы Шаталин, Нечаев и Сафонов, не раз бывавшие в подобных переделках, стоявшие под прицелом бандитских стволов в других горячих точках, сейчас думали лишь об одном: нельзя допустить кровопролития. Они-то прекрасно знали, что «краповые береты» своего командующего в обиду никому не дадут. В те часы в комендатуре Особого района, в Комитете особого управления у Аркадия Вольского искали способы развязывания этого очередного карабахского узелка. Калачёвская бригада оперативного назначения уже урчала моторами бэтээров, подтягиваясь к мятежной Шуше. Можно представить, что произошло бы, если бы не выдержали нервы у кого-нибудь из наших спецназовцев, если бы кто-то из командиров ринулся вызволять командующего из плена, пробивая в толпе коридор, если бы сам Шаталин оказался «ястребом» и решил показать местным строптивцам кузькину мать.
Об инциденте внутри ДК, чреватом большим кровопролитием, мы узнаем чуть позже, когда страсти улягутся. Минуло несколько часов томительного ожидания. Представители «высоких договаривающихся сторон» по очереди выходили в туалет. Именно здесь и заявил один из оголтелых бандитов бойцу из охраны (из было всего двое): «Надоель мнэ твой генерал! Сейчас я его…» Бандит полез во внутренний карман.
Наш боец от злости аж лицом побелел. Вмиг он занял собою весь дверной проём, передёрнул затвор автомата и прорычал прямо в лицо боевику: «Назад, сука! Сделаешь хоть шаг – замочу!»
Как известно, приказ «мочить бандитов в сортире» от Верховного главнокомандующего поступит много позже, в другой уже нашей стране. А тогда, следуя команде сверху, аж из Москвы, двух бандитов привезли в Шушу. Толпа перед нами расступилась, мы с бойцами выехали с площади и на окраинных улицах Шуши увидели готовых к броску калачёвцев. Ликующая в дурманной эйфории толпа праздновала победу. Это им так казалось. На самом деле в очередной раз их переиграл генерал Шаталин. Конфликт был исчерпан. Кровопролития не случилось. Войска оружия не применяли. В Нагорном Карабахе, как и в Афгане генерал Шаталин стремился сохранить жизни и своих солдат, и мирных жителей. Даже о правонарушителях, о преступниках он говорил, хоть порою и с горьким вздохом: «Это ведь наши люди, наш народ».
Ещё один эпизод хотелось бы вспомнить, ибо он, на мой взгляд, во многом объясняет, почему завершилась служба Юрия Васильевича Шаталина именно в горьком для страны 91-м.
Министром внутренних дел всего СССР был «прораб перестройки», бывший прораб стройуправления № 1 треста «Кемеровохимстрой» Вадим Викторович Бакатин. С внутренними войсками его связывали разве что инициалы имени-отчества. Однажды во время его визита в войсковой главк довелось с ним перекинуться словом.
Разговор министра с войсковыми журналистами был из разряда «ля-ля, тополя», малоинтересный и практически бесполезный. «Может, есть вопросы?» – формально-вежливо спросил министр. Я недавно вернулся из командировки в Карабах, в мозгу и в душе свербело от недавних впечатлений. Взял, да и спросил Бакатина: «Товарищ министр, как вам видится решение карабахского кризиса?» Тот вполне демократично «отфутболил» мой вопрос, словно приглашая к разговору на равных: «А у тебя, подполковник, есть рецепт? Подскажи!» Так вот и поговорили.
А короткий диалог министра с командующим тоже врезался отчётливо:
«Юрий Васильевич, сколько у тебя «чистого» спецназа?»
«Полторы тысячи, товарищ министр». – Шаталин, несмотря на свой острый, аналитический ум и командирско-житейскую прозорливость, не подозревал на какую высоту военно-политической мысли выйдет наш новый министр.
«Ну, вот видите, – Бакатин обвёл нас начальственно-учительским взглядом, – какая у нас сила. Вон в Австрии спецназовская «Кобра», как наша рота, наверное, а ведь всю страну держит…»
Тогда только и подумалось мне: «Сравнил! Да один наш Красноярский край покроет эту Австрию, как бык овцу!»
Уже тогда нам кое-что стало проясняться насчёт министра-прораба. А чуть позже он сдаст гэбэшные сверхсекреты нашим врагам, а уйдя «в отстой» напишет книжку под названием «Избавление от КГБ». Но пока он командовал правильными советскими генералами, всегда преданными стране и вскоре преданными перестройщиками вроде Бакатина. Здесь напомним лишь, что Шаталин был снят с должности командующего внутренними войсками в 1991-м, когда Бакатин, с приснопамятного августа, возглавлял КГБ. После августа 91-го исподволь шла «охота на ведьм» – среди честных советских генералов искали если не прямых сторонников ГКЧП, то несдающихся «ортодоксальных коммуняк». Генерал Шаталин был уволен, на него завели уголовное дело. Через пять месяцев Генеральный прокурор Валентин Степанков извинился.
Пятилетка Шаталина, от 1986-го по 1991-й вместила столько, что иному хватило бы на две жизни: Чернобыль, Спитак и Ленинакан, Фергана, Нагорный Карабах, Абхазия, Молдавия, Ош, Новый Узень, Душанбе, Ереван, Баку, Тбилиси… Каждый, знакомый хоть малость с событиями последней советской пятилетки, знает, сколько в те годы было страданий, сколько пролито крови, сколько сил потратили внутренние войска, остававшиеся последними скрепами в раздираемой усобицами и предательством вождей стране. Как-то поинтересовался, сколько суток в году Юрий Васильевич Шаталин проводил в горячих командировках. Помню эту цифру за 1989 год – 212 (двести двенадцать!) суток.
Уже после безвременной кончины генерал-полковника не раз приходилось вспоминать о нем с самыми разными людьми. В белокаменном здании на Арбате беседовал с бывшим начальником Генштаба генералом армии Михаилом Алексеевичем Моисеевым. Характеристику своему товарищу он дал лаконично-выразительную: «Генерал Шаталин был скромным до застенчивости, но храбрым до безумия». Когда его подчинённые ненавязчиво пеняли ему, что не берёт оружия, даже лёгонького ПСМ, он отвечал: «Оружие генерала – голова. А уж подчинённые командира в обиду не дадут».
В обиду, по мере сил, не давали. Берегли своего командующего. Вручили ему почётный краповый берет, которым он гордился не меньше, чем своими боевыми орденами.
Гранитный краповый берет лежит и у подножия его памятника на Троекуровском кладбище Москвы. И надпись: «Генералу горячих точек». Улицы имени генерала Шаталина есть теперь в посёлке Хотьково, где в последние годы он жил, в посёлке Ашукино, где одна из любимых его бригад – софринская.
Писатель Александр Проханов – человек проницательный, умный, искренне любящий людей военных, поделился своими воспоминаниями о Шаталине «до Афгана» в своей очерково-мемуарной книге, которую назвал «Хождение в огонь: «Жизнь его была прожита. Родина, которой он служил, исчезла. Новые люди, казавшиеся ему мелкими и ничтожными, управляли страной. Морочили головы, говорили без умолку, бессмысленные и тщеславные…»
Дай-то, Бог, чтобы выправилась и выстояла Россия. Правильные её люди сохранят память о лучших солдатах Отечества, среди которых, достойных, – генерал-полковник Юрий Шаталин.
Сегодня ему исполнилось бы 87 лет…
Фото Александра Александрова
Рассказывает полковник в отставке Борис Карпов, член Союза писателей России, заслуженный работник культуры Российской Федерации.
Один из его товарищей как-то в шутку назвал Шаталина «декабристом» – родился Юрий Васильевич 26 декабря 1934 года, в день своего 45-летия вступил с дивизией в Афганистан, 26-го же декабря 1986 года был представлен в качестве нового командующего внутренними войсками МВД СССР в один из самых сложных периодов их истории, истории страны на переломе эпох…
Вот как вспоминает первую встречу с комдивом Шаталиным писатель Александр Проханов: «Я был молодым ещё писателем, корреспондентом «Литературной газеты». Мне очень хотелось посмотреть, как войска репетируют свои будущие войны в пустынях, в Каракумах…
Жестокая романтика войны в песках захватила меня. Я хотел посмотреть, как наши части, выдвигаясь из таких районов, как Кизил-Арват или Кушка в Туркмении, проходят обработку этими горячими песками, возможен ли из этих пустынь выход в серьёзный конфликт. С боевыми частями я проходил манёвры в пустыне. Мы закапывались в раскалённый песок вместе с танками… в Афганистане.
После этих манёвров я пришёл весь измызганный, с хрустящим песком на зубах в гарнизон, в Кушку – это самый юг СССР на границе с Афганистаном, в ту самую Кушку, где когда-то русские офицеры от тоски великой играли в русскую рулетку и стрелялись в тёмной комнате. В то время, когда я там появился, это был прекрасный гарнизон, возможно, показательный, с бассейном, фонтанами, садами. Начальник гарнизона командир дивизии полковник Юрий Васильевич Шаталин, царствие ему небесное, пригласил меня в баню. Он достал свой заветный берёзовый веник из Подмосковья, и мы там с ним парились, приходили в себя после тяжёлых манёвров. Вдруг прибегает порученец и сообщает, что что-то произошло в Афганистане, приехали на границу афганцы и говорят, будто у них произошла революция. Какая революция, мы не понимали».
Именно генерал Шаталин 26 декабря 1979 первым введёт 5-ю гвардейскую мотострелковую дивизию в эту мятежную республику, а писатель Александр Проханов начнет закаляться на той войне как лучший советский баталист. Афганистан Юрий Васильевич будет вспоминать до конца своих дней. Поводы для реминисценций, сравнений, выводов давали теперь уже свои войны – Фергана, Карабах, Абхазия…
Помнится экстренный вылет с Шаталиным в Казахский район Азербайджана. 20 августа 1990 года в селе Баганис-Айрум случился жестокий бой, в котором, отбивая нападение боевиков, погиб капитан внутренних войск МВД СССР Александр Липатов, несколько наших военнослужащих были ранены. Комбат майор Данилов доложил командующему обстоятельства недавнего боя, представил командира роты мотострелков капитана Алексея Скобелева, который выручил вэвэшников, в тяжёлый момент боя подскочив на бээмпэшке.
«Скобелев! – с неподдельной радостью воскликнул тогда генерал Шаталин, – Лёша! Так мы ж с твоим отцом в Афганистане воевали, он у меня начальником штаба был. Вот так встреча! А ты, значит, тут воюешь?»
Боевой офицер Алексей Евгеньевич Скобелев был тогда представлен к ордену «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III-й степени. А мне довелось спустя некоторое время во Владикавказе познакомиться и со Скобелевым-старшим, сослуживцем нашего командующего по Афгану. Евгений Константинович был тогда начальником штаба армейского корпуса, гасил очередной, теперь уже осетино-ингушский конфликт. Я привёз генералу фотографии, сделанные нашим фотокором в Баганис-Айруме. На них – Скобелев-младший рядом с генералом Шаталиным. Такая вот наладилась связь времён. Такие вот пути отцов – дороги сыновей. Что ещё накрепко запомнилось – самые добрые слова о Юрии Васильевиче Шаталине генерала Скобелева. Евгений Константинович признался, что многому научился у своего комдива. Главное: с людьми – по-людски, в любой ситуации беречь подчинённых… Увы, сам генерал Евгений Скобелев ушел из жизни преждевременно – автомобильная катастрофа на Кавказе…
Ещё одно авторитетное мнение – Аркадия Ивановича Вольского, с которым беседовали в Степанакерте. В 1989-90 годы он возглавлял Комитет особого управления в Нагорном Карабахе. Запомнились слова о нашем командующем: «Юрий Васильевич – мудрый мужик, правильный генерал. Ему верю!»
А ведь каких только собак порою ни пытались повесить на командующего внутренними войсками. Его, несколько лет до этого командовавшего 7-й гвардейской армией, дислоцировавшейся в Армении, азербайджанская сторона считала «проармянским генералом». А ведь он искренне любил Баку, где провёл юные курсантские годы, где у него было много друзей среди азербайджанцев.
Как тут не вспомнить ещё один драматический эпизод из карабахского похода. Тогда в горной Шуше в заложниках вместе с Юрием Шаталиным оказались и считавшийся «проазербайджанским» комендант Особого района генерал-майор Владислав Сафонов, и заместитель начальника Политуправления ВВ МВД СССР генерал-майор Евгений Нечаев.
Три генерала отправились в Шушу – азербайджанский городок в нескольких километрах от Степанакерта – для встречи с местными властями (или авторитетами?). Дело обычное по тем временам: военные нередко выступали в роли дипломатов, посредников между двумя враждовавшими сторонами.
В сопровождении были наши «краповые береты» – человек десять из батальона спецназа. Командовал группой опытный офицер старший лейтенант Виктор Путилов. Напросились в попутчики и мы, двое военных корреспондентов, – со мной был полковник Владимир Гавриленко из «Красной звезды». Разместились со спецназом в кузове ГАЗ-66.
В Шуше события разворачивались по непредвиденному сценарию, автором которого, по сути дела, стала всегда непредсказуемая толпа. Местные власти – партийные секретари разного ранга, исполкомовцы и даже замминистра внутренних дел Азербайджана – предложили нашим генералам пройти для переговоров в здание Дворца культуры. Там, дескать, и спокойнее, и прохладнее. Площадь же перед ДК была уже запружена сплошь перевозбуждёнными мужчинами. В бурлящем человеческом море махоньким островком цвета хаки был военный грузовичок с брезентовым тентом.
О том, что события принимают нешутейный оборот, мы стали догадываться через час-полтора, когда в наш адрес раздались уже недвусмысленные угрозы. Один из наиболее воинственных митингующих, с опасно горящими глазами, вцепившись в задний борт и заглядывая в кузов, с решительной злостью выдал: «Вы помните, Сталин даже сына своего на немецких генералов не стал менять. А вам сегодня придётся отдать за наших двух аскеров всех ваших главных генералов». Здесь надо пояснить, что теми аскерами (то бишь солдатами, в переводе с азербайджанского) воинственный шушинец считал двух боевиков, задержанных накануне разведчиками минского оперативного полка внутренних войск. Те стреляли по армянскому селу в окрестностях Шуши, были схвачены на месте преступления с оружием в руках и, стало быть, должны были предстать перед судом. Азербайджанцев взбесил даже не сам факт задержания (это стало в то время уже обычным явлением), а то, что азербайджанских боевиков содержали в степанакертском СИЗО, то есть «у армян». Теперь, коварно заманив наших генералов в ловушку, заперев многотысячной толпой в «очаге культуры», местные жители решили требовать обмена.
Юрий Васильевич Шаталин не любил слова «заложник» применительно к себе. Согласитесь, в отношении советского генерала в собственной стране это звучит как-то диковато, странно, оскорбительно. Уже позже, в Чечне, сплошь и рядом стали появляться заложники, пленные, похищенные и убитые генералы. Сегодня, спустя годы, возвращаясь к горячим походам, специальным операциям генерала Шаталина, мы вполне можем сделать вывод – зачастую он был заложником лукавых и трусливых политиков, предателей-перестройщиков…
Вернёмся в Шушу. Спецназовцы сидели в кузове грузовика в ожидании какой-либо команды. О том, что происходило в здании ДК, в комендатуре особого района, в расположении наших частей вокруг Шуши, мы могли только догадываться. Меж тем переговоры в ДК всё больше приобретали ультимативную тональность – местные руководители, сплошь члены так называемого Народного фронта Азербайджана, требовали освободить двух своих аскеров немедленно, иначе...
Генералы Шаталин, Нечаев и Сафонов, не раз бывавшие в подобных переделках, стоявшие под прицелом бандитских стволов в других горячих точках, сейчас думали лишь об одном: нельзя допустить кровопролития. Они-то прекрасно знали, что «краповые береты» своего командующего в обиду никому не дадут. В те часы в комендатуре Особого района, в Комитете особого управления у Аркадия Вольского искали способы развязывания этого очередного карабахского узелка. Калачёвская бригада оперативного назначения уже урчала моторами бэтээров, подтягиваясь к мятежной Шуше. Можно представить, что произошло бы, если бы не выдержали нервы у кого-нибудь из наших спецназовцев, если бы кто-то из командиров ринулся вызволять командующего из плена, пробивая в толпе коридор, если бы сам Шаталин оказался «ястребом» и решил показать местным строптивцам кузькину мать.
Об инциденте внутри ДК, чреватом большим кровопролитием, мы узнаем чуть позже, когда страсти улягутся. Минуло несколько часов томительного ожидания. Представители «высоких договаривающихся сторон» по очереди выходили в туалет. Именно здесь и заявил один из оголтелых бандитов бойцу из охраны (из было всего двое): «Надоель мнэ твой генерал! Сейчас я его…» Бандит полез во внутренний карман.
Наш боец от злости аж лицом побелел. Вмиг он занял собою весь дверной проём, передёрнул затвор автомата и прорычал прямо в лицо боевику: «Назад, сука! Сделаешь хоть шаг – замочу!»
Как известно, приказ «мочить бандитов в сортире» от Верховного главнокомандующего поступит много позже, в другой уже нашей стране. А тогда, следуя команде сверху, аж из Москвы, двух бандитов привезли в Шушу. Толпа перед нами расступилась, мы с бойцами выехали с площади и на окраинных улицах Шуши увидели готовых к броску калачёвцев. Ликующая в дурманной эйфории толпа праздновала победу. Это им так казалось. На самом деле в очередной раз их переиграл генерал Шаталин. Конфликт был исчерпан. Кровопролития не случилось. Войска оружия не применяли. В Нагорном Карабахе, как и в Афгане генерал Шаталин стремился сохранить жизни и своих солдат, и мирных жителей. Даже о правонарушителях, о преступниках он говорил, хоть порою и с горьким вздохом: «Это ведь наши люди, наш народ».
Ещё один эпизод хотелось бы вспомнить, ибо он, на мой взгляд, во многом объясняет, почему завершилась служба Юрия Васильевича Шаталина именно в горьком для страны 91-м.
Министром внутренних дел всего СССР был «прораб перестройки», бывший прораб стройуправления № 1 треста «Кемеровохимстрой» Вадим Викторович Бакатин. С внутренними войсками его связывали разве что инициалы имени-отчества. Однажды во время его визита в войсковой главк довелось с ним перекинуться словом.
Разговор министра с войсковыми журналистами был из разряда «ля-ля, тополя», малоинтересный и практически бесполезный. «Может, есть вопросы?» – формально-вежливо спросил министр. Я недавно вернулся из командировки в Карабах, в мозгу и в душе свербело от недавних впечатлений. Взял, да и спросил Бакатина: «Товарищ министр, как вам видится решение карабахского кризиса?» Тот вполне демократично «отфутболил» мой вопрос, словно приглашая к разговору на равных: «А у тебя, подполковник, есть рецепт? Подскажи!» Так вот и поговорили.
А короткий диалог министра с командующим тоже врезался отчётливо:
«Юрий Васильевич, сколько у тебя «чистого» спецназа?»
«Полторы тысячи, товарищ министр». – Шаталин, несмотря на свой острый, аналитический ум и командирско-житейскую прозорливость, не подозревал на какую высоту военно-политической мысли выйдет наш новый министр.
«Ну, вот видите, – Бакатин обвёл нас начальственно-учительским взглядом, – какая у нас сила. Вон в Австрии спецназовская «Кобра», как наша рота, наверное, а ведь всю страну держит…»
Тогда только и подумалось мне: «Сравнил! Да один наш Красноярский край покроет эту Австрию, как бык овцу!»
Уже тогда нам кое-что стало проясняться насчёт министра-прораба. А чуть позже он сдаст гэбэшные сверхсекреты нашим врагам, а уйдя «в отстой» напишет книжку под названием «Избавление от КГБ». Но пока он командовал правильными советскими генералами, всегда преданными стране и вскоре преданными перестройщиками вроде Бакатина. Здесь напомним лишь, что Шаталин был снят с должности командующего внутренними войсками в 1991-м, когда Бакатин, с приснопамятного августа, возглавлял КГБ. После августа 91-го исподволь шла «охота на ведьм» – среди честных советских генералов искали если не прямых сторонников ГКЧП, то несдающихся «ортодоксальных коммуняк». Генерал Шаталин был уволен, на него завели уголовное дело. Через пять месяцев Генеральный прокурор Валентин Степанков извинился.
Пятилетка Шаталина, от 1986-го по 1991-й вместила столько, что иному хватило бы на две жизни: Чернобыль, Спитак и Ленинакан, Фергана, Нагорный Карабах, Абхазия, Молдавия, Ош, Новый Узень, Душанбе, Ереван, Баку, Тбилиси… Каждый, знакомый хоть малость с событиями последней советской пятилетки, знает, сколько в те годы было страданий, сколько пролито крови, сколько сил потратили внутренние войска, остававшиеся последними скрепами в раздираемой усобицами и предательством вождей стране. Как-то поинтересовался, сколько суток в году Юрий Васильевич Шаталин проводил в горячих командировках. Помню эту цифру за 1989 год – 212 (двести двенадцать!) суток.
Уже после безвременной кончины генерал-полковника не раз приходилось вспоминать о нем с самыми разными людьми. В белокаменном здании на Арбате беседовал с бывшим начальником Генштаба генералом армии Михаилом Алексеевичем Моисеевым. Характеристику своему товарищу он дал лаконично-выразительную: «Генерал Шаталин был скромным до застенчивости, но храбрым до безумия». Когда его подчинённые ненавязчиво пеняли ему, что не берёт оружия, даже лёгонького ПСМ, он отвечал: «Оружие генерала – голова. А уж подчинённые командира в обиду не дадут».
В обиду, по мере сил, не давали. Берегли своего командующего. Вручили ему почётный краповый берет, которым он гордился не меньше, чем своими боевыми орденами.
Гранитный краповый берет лежит и у подножия его памятника на Троекуровском кладбище Москвы. И надпись: «Генералу горячих точек». Улицы имени генерала Шаталина есть теперь в посёлке Хотьково, где в последние годы он жил, в посёлке Ашукино, где одна из любимых его бригад – софринская.
Писатель Александр Проханов – человек проницательный, умный, искренне любящий людей военных, поделился своими воспоминаниями о Шаталине «до Афгана» в своей очерково-мемуарной книге, которую назвал «Хождение в огонь: «Жизнь его была прожита. Родина, которой он служил, исчезла. Новые люди, казавшиеся ему мелкими и ничтожными, управляли страной. Морочили головы, говорили без умолку, бессмысленные и тщеславные…»
Дай-то, Бог, чтобы выправилась и выстояла Россия. Правильные её люди сохранят память о лучших солдатах Отечества, среди которых, достойных, – генерал-полковник Юрий Шаталин.
Сегодня ему исполнилось бы 87 лет…
Фото Александра Александрова
